Правовая природа исполнения обязательства. Юридическая природа исполнения обязательства Правовая природа исполнения обязательств

Все правовые системы признают и обеспечивают соблюдение обязательств. Это не случайно, поскольку правовая природа обязательства играют одну из центральных ролей в праве. Их научное объяснение необходимо для понимания авторитета закона и, следовательно, его сущности.

Каждая правовая система описывает в своих законах большое количество обязательств, но нет конкретного лингвистического указания, определяющего, что такое обязательство. Термин «обязательство» не должен использоваться как синоним термина «обязанность». Обязанность в ее нормативном понимании может быть установлена только государством. Обязательство же может быть предусмотрено стороной (сторонами) по сделке. Обязательство отличается и от санкции. Нормальная функция санкций в законодательстве заключается в усилении (укреплении) обязанностей, а не в их создании. Одна из причин заинтересованности в знании своих юридических обязанностей заключается в том, чтобы избежать санкций, но это не единственная причина. Субъекты также хотят руководствоваться своими обязанностями.

Отличительные черты обязательств , как пишет Герберт Харт, заключаются в следующем: обязательства должны подкрепляться серьезным давлением, которое будет гарантировать их исполнение; обязательства должны считаться важными для общественной жизни. Таким образом, строгость обязательства является следствием не его сущностных характеристик, а того факта, что обязательство обеспечивает реализацию требуемых действий с помощью специальных нормативных средств.

Чем отличается обязательство от договора? Этот вопрос имеет важное практическое значение. Данные термины следует отличать друг от друга, у них разная природа. Договор существует отдельно от обязательства. Предусмотренные договором обязательства могут не возникнуть вовсе. Договор создает возможность возникновения обязательств без учета воли участника договора. Ведь заключение договора свидетельствует о том, что его стороны согласились на ограничение своей воли в пользу каждой из них ради исполнения своих обязательств. Тем самым достигается цель сделки, ее правовой результат.
При наступлении определенного события или при совершении некоторого действия, обязательство имеет силу, становится действительным (наличным). В связи с этим, прекращение договора не означает прекращения обязательства. Обязательство хоть и возникает из договора, но не зависит от судьбы последнего. Договор может быть прекращен соглашением, но обязательство так прекратить нельзя. Имеется только один способ аннулировать обязательство. Освободить от обязанности может только тот, кто получил право на эту обязанность, поскольку обязанность сопоставима с правом.

Развитие правоприменительной практики, в том числе практики применения Федерального закона от 26 октября 2002 г. № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)», делает актуальным вопрос о допустимости оспаривания действий, составляющих исполнение обязательства. Нельзя отрицать тот факт, что на отечественную доктрину немалое влияние оказали положения германской доктрины о классификации сделок на обязательственные и распорядительные (разновидностью распорядительных сделок являются вещные договоры).

Германские юристы определяют обязательственную сделку как основание возникновения обязательства, вещную сделку -- как форму перехода или обременения вещного права. Вещная сделка как разновидность распорядительных сделок (Verfugungsgeschafte) определяется как сделка, посредством которой переносится, обременяется, прекращается вещное право1. Принцип разъединения, принятый в германской цивилистике, означает, что действительность вещной сделки не зависит от действительности обязательственной сделки. Иное может быть предусмотрено соглашением сторон. Содержание распорядительной сделки определяется как волеизъявление, непосредственно вызывающее утрату или обременение права или переход либо обременение уже установленного ранее вещного права.

Вещная сделка действительна только тогда, когда лицо, передающее (устанавливающее) право, этим правом обладает. Напротив, обязательственная сделка действительна даже в том случае, когда лицо, принимающее на себя обязанность передать вещь в собственность или ограниченное вещное право, в момент заключения сделки не является собственником.

В германской доктрине понятие «вещный договор» подвергнуто критике. Вызывает сомнение вывод о том, что вещный договор -- это самостоятельное волеизъявление. Еще Г. Дернбург писал, что воля передать право собственности при передаче почти никогда специально не выражается, о ней судят по содержанию обязательственной сделки, лежащей в основе приобретения права собственности. Этот вывод Г. Дернбурга подтверждает весьма выразительная редакция § 929 Германского гражданского уложения (далее -- ГГУ): для передачи права собственности на движимую вещь необходимо, чтобы собственник передал вещь приобретателю, и оба они были согласны, что право должно перейти. К. Цвайгерт и Х. Кетц отмечают, что «характеристика исполнения как сделки несколько искусственна»5.

При оценке германского учения о вещном договоре нужно отметить следующие обстоятельства:

• 1) вещный договор существует наряду с передачей, дополняя ее;
• 2) вещный договор зачастую «затеняет» собой обязательственную сделку (что следует, в частности, из содержания § 929 ГГУ);
• 3) понятие вещного договора различными способами приспосабливается к ситуациям возникновения права собственности у приобретателя до или после передачи.

В последнем случае используется теория вещного договора под отлагательным условием (§ 449 ГГУ). Представляется, что есть основания с определенным сомнением отнестись к целесообразности использования разработанного германской цивилистикой учения о вещном договоре в отечественной доктрине.

В отечественной цивилистике имеются две основные точки зрения о понятии вещной сделки. Первая точка зрения состоит в том, что передача вещи -- это вещный договор или вещная сделка. Эта точка зрения в дореволюционной литературе отстаивалась, в частности, В.М. Хвостовым, Ю.С. Гамбаровым, И.Н. Трепициным.

Е.А. Флейшиц определила вспомогательные сделки как сделки, которые совершаютсядля реализации ранее существовавшего между сторонами правоотношения, в частности, для исполнения обязательства, и отнесла передачу к вспомогательным сделкам. При этом она отметила, что передача служит реализации правоотношений, существующих в силу основной сделки, и не является основанием приобретения.

Б.Б. Черепахин писал, что «важное значение имеет деление односторонних сделок на распорядительные и обязательственные. Распорядительные сделки приводят к абсолютно-правовым последствиям, в частности, к переносу или установлению права собственности, права залога, права на патент. Обязательственные сделки производят обязательственные последствия».

В современной цивилистике вывод о том, что передача -- это вещная (распорядительная) сделка, поддержан многими авторами, в числе которых: Д.О. Тузов, В. А. Слыщенков, В.В. Бердников, И.В. Бекленищева.

Д.О. Тузов, рассматривая последствия недействительности сделки, пишет: «Для применения реституции и конфискации необходимо, чтобы по недействительной сделке состоялось имущественное предоставление (хотя бы частичное). В противном случае ни реституция, ни конфискация невозможны. Поэтому данные меры являются правовыми последствиями безосновательного предоставления, а не той сделки, в связи с которой это предоставление совершено». И.В. Бекленищева под распорядительными договорами предлагает понимать «такие распорядительные акты, которые требуют выражения взаимной воли двух сторон и опосредуют переход от одного лица к другому имущественных прав».

Близкой данной точке зрения можно признать позицию С.В. Сарбаша, который избегает определения исполнения как вещной сделки, но поддерживает аргументы тех авторов, которые используют более широкое, чем вещный договор, понятие распорядительного договора.

В. Сарбаш определяет исполнение обязательства как особую правопрекращающую (ремисси- онную) двустороннюю вторичную сделку, включающую в себя волеизъявление сторон, направленное на исполнение обязательства. По мнению автора, исполнение, как сделка, не порождает никаких новых прав и обязанностей сторон по отношению друг к другу (т.е. не создает требования и долга). Правовым эффектом такой сделки является получение права на объект (для случаев, когда обязательство предусматривает передачу или создание прав) и прекращение обязательства исполнением.

Иная точка зрения о природе передачи вещи высказана О.А. Красавчиковым, который, в частности, писал: «Важнейшим юридическим поступком. является исполнение должником лежащей на нем по обязательству имущественной (а иногда и неимущественной) обязанности».

Т.И. Илларионова не признавала передачу сделкой, отмечая, что в обширной категории актов осуществления права и исполнения обязанностей не все действия требуют распространения на них режима сделок, поскольку они либо не наделены необходимой регламентирующей силой, либо на них распространяется иной правовой режим. М.И. Брагинский также рассматривает исполнение как юридический поступок, отмечая, что должник, который перевел банку сумму, соответствующую полученному кредиту, не вправе ссылаться на то, что он это сделал по ошибке. И.А. Полуяхтов предложил действие по исполнению обязательства считать распорядительным поступком.

Правоприменительная практика избегает использовать понятие сделки в отношении действия по исполнению обязательства. В частности, не применяется ст. 168 ГК к передаче имущества. Не признаются сделкой действия по зачислению денежных средств на счет, списанию денежных средств со счета. Проблема разграничения сделки и юридического поступка имеет важнейшее практическое значение. Вывод о том, что передача вещи -- это сделка, повлечет применение к передаче всех норм гражданского права о сделках, в том числе и норм об основаниях и последствиях недействительности сделки. При решении вопроса о допустимости самостоятельного оспаривания передачи высказываются противоположные выводы: одни авторы, в частности И.В. Бекленищева, считают, что передача вещи как распорядительная сделка может быть ничтожной и оспоримой; другие, например

С.В. Сарбаш, отмечают, что не все нормы гражданского законодательства о сделках применимы к передаче.

Так, С.В. Сарбаш пишет, что подведение исполнения под имеющееся регулирование известных гражданско-правовых институтов (сделок, договоров) приведет к негативному результату. Действия по исполнению обязательства не вполне подходят ни под нормативное регулирование сделок, ни под такое регулирование договоров. Но если исполнение обязательства вывести из- под регулирования позитивным правом соответствующих гражданско-правовых институтов (сделок, договоров), то оно в значительной степени окажется в правовом вакууме. Хотелось бы предложить несколько доводов в поддержку высказанного О.А. Красавчиковым вывода, согласно которому передача вещи во исполнение обязательства составляет юридический поступок.

Авторы, признающие исполнение обязательства сделкой, особое внимание обращают на волевой, правомерный характер исполнения обязательства. Однако юридический поступок, как и сделка, представляет собой волевое, правомерное действие. Волевой характер юридического поступка подчеркивался О.А. Красавчиковым. Такое восприятие поступка также бесспорно признается в современной литературе по теории государства и права.

Отличие юридического поступка от сделки состоит в факультативной направленности поступка на юридические последствия. Факультативность направленности передачи на юридические последствия можно проследить именно применительно к передаче, поскольку

С.В. Сарбаш отмечает направленность исполнения на прекращение обязательства, (эту направленность условно можно назвать «ретроспективной»), а В.В. Бердников, напротив, отметил направленность исполнения на возникновение у приобретателя права собственности («перспективная» направленность).

Следовательно, факультативность направленности воли при передаче состоит в том, что воля лица может быть направлена как на прекращение обязательства, так и на приобретение ограниченного вещного права или права собственности. Далее особенность передачи как юридического факта состоит в ее зависимости от основания приобретения права собственности. Б.Б. Черепахин отметил, что передача имеет не абстрактный, а казуальный характер, Е.А. Флейшиц подчеркнула, что передача не составляет «достаточного основания», титула владения.

Тем самым качество сделки признается за действием, которое само по себе, независимо от основной сделки, юридического последствия не имеет. Более того, передача не всегда выполняет и «транспортную» функцию (т.е. влечет переход права), поскольку в силу диспозитивности ст. 223 ГК РФ право собственности у приобретателя движимой вещи по договору может возникнуть в момент его заключения или в момент оплаты вещи, если это предусмотрено договором. Эти доводы не означают отрицания категории распорядительной сделки в целом. Хотелось бы лишь показать, что воля сторон передать (приобрести) вещное право формируется и выражается при совершении основной сделки; а система традиции «отодвигает» момент реализации этой воли. Имеет ли передача движимой вещи вещные последствия? Этот вопрос решается при заключении обязательственного договора. Следовательно, направленность воли имеет при передаче именно факультативное значение.

Вывод о том, что передача составляет сделку, повлечет серьезные практические затруднения. Возникнет необходимость дважды (при совершении обязательственной и вещной сделок) проверять право- и дееспособность стороны сделки, полномочия органа юридического лица; соблюдать организационные процедуры, которые требуются, например, в случае совершения хозяйственным обществом крупных сделок. Это усложнение неизбежно будет связано с дестабилизацией гражданского оборота, неуверенностью сторон правоотношения в наличии у них прав и обязанностей.

Получается, что не все нормы гражданского права о сделках могут быть применены к передаче. Но если признать, что передача является сделкой, то применять к ней только отдельные («избранные») нормы станет возможным лишь тогда, когда на это будет прямо указано в законе. В связи с этим возникает опасение, заключающееся в том, что первоначальная реакция правоприменителя на признание передачи вещи сделкой будет заключаться именно в применении к ней всех норм о порядке совершения крупной сделки, в которой имеется заинтересованность, об условиях действительности сделки, об одобрении сделки и т. п. Несомненно, такое «максимальное» применение норм о сделках в отношении передачи вещи не может не повлечь, как правильно пишет С.В. Сарбаш, нестабильности в экономике, незащищенности прав и законных интересов участников гражданского оборота.

Между тем еще М.М. Агарков признавал, что к юридическим поступкам могут применяться отдельные нормы гражданского законодательства о сделках, поскольку такой поступок, как и сделка, -- действие волевое. Также О.А. Красавчиков распространял на юридические поступки отдельные нормы о сделках, отмечая, например, что для совершения нематериальных поступков требуется наличие у лица дееспособности.

Учитывая особенности передачи вещи как действия, которое совершается во исполнение основной, первоначальной (обязательственной) сделки и не составляет (в отечественном законодательстве и отечественной доктрине) основания приобретения права (титула владения), отметим, что теоретической основой применения к передаче вещи отдельных норм гражданского права о сделках должно стать именно понятие юридического поступка.

С позиций юридической техники представляется более правильным вывод о том, что передача вещи составляет юридический поступок. Он позволит избежать «огульного» применения к ней всех норм о сделках и не помешает применению в отношении передачи вещи отдельных, точно определенных норм о сделках, прежде всего норм, затрагивающих субъективную сторону действия. Характеристика передачи вещи в качестве юридического поступка позволит избежать противоречия, состоящего в том, что сторона обязательства должна в обязательном порядке совершить передачу, и, следовательно, на значительное количество сделок не будет действовать принцип свободы договора.

С.В. Сарбаш видит в данной ситуации самоограничение субъекта договорных отношений собственной волей, сравнимое с самоограничением, вызванным предварительным договором. В таком случае, однако, может возникнуть проблема конкуренции требования о понуждении к заключению договора (ст. 445 ГК РФ) и об исполнении обязательства в натуре (ст. 398 ГК РФ). Особенно велика опасность такой конкуренции в том случае, если вещь передана в титульное владение третьего лица.

Квалификация исполнения обязательства в качестве сделки будет связана с целым рядом подобных вопросов и проблем, которые могут быть разрешены правоприменительной практикой. Для того чтобы избежать возможных затруднений, связанных с распространением на передачу вещи всех норм гражданского законодательства о сделке, и в то же время не оставлять без защиты сторону сделки в случае совершения такой передачи под влиянием насилия или угрозы, необходима, на наш взгляд, ее правовая квалификация в качестве юридического поступка, которая может стать основой применения к ней отдельных, строго определенных норм о недействительности сделки, что, в свою очередь, исключит неустойчивость судебной практики и позволит обеспечить сторонам сделки уверенность в защите их прав и законных интересов.

Представляется, что при определении юридического поступка слишком большое внимание обращается на субъективную сторону, отношение собственника и приобретателя к действию или бездействию. Признак направленности сделки на юридические последствия в результате подменяется признаком осведомленности лица о юридических последствиях действия или бездействия. Даже профессор В.А. Рясенцев, определяя юридическую природу признания долга, писал, что признание долга, по общему правилу, не является сделкой, так как «подавляющее большинство лиц, признающих свой долг, не имеют в виду перерыва исковой давности, поскольку не знают этого правила. Они подтверждают наличие обязанности».

Любой юридический поступок может быть отмечен хотя бы косвенным желанием юридических последствий либо сознанием их вероятности. При повышенном внимании к критерию направленности воли на юридические последствия среди правомерных действий практически не останется места для юридических поступков. В частности, показательно, что уничтожение вещи предлагается считать сделкой, так как право собственности -- это юридическое отношение, и, как следствие, уничтожение вещи направлено на прекращение правоотношения (т. е. юридические последствия)40. С таким максимальным расширением предметной области понятия сделки вряд ли можно безоговорочно согласиться.

Возможно, критерий направленности воли сторон на юридические последствия не стоит раскрывать через субъективное отношение лица к своему действию или бездействию. Соглашаясь с О.А. Красавчиковым в том, что юридический поступок является правомерным юридическим действием, с которым нормы права связывают юридические последствия независимо от того, было ли направлено это действие на указанные последствия или нет, можно высказать определенное предположение. Ключевое значение в разграничении юридических поступков и сделок принадлежит не субъективному отношению лица к своему правомерному действию, а указанию закона, который, в отдельных случаях, не принимает во внимание направленность воли сторон. Если это предположение верно, то критерий отграничения юридических поступков от сделок состоит именно в отсутствии проводимой законом связи между направленностью воли сторон на юридические последствия и юридическими последствиями. В таком случае можно выяснить, почему закон придает направленности воли сторон на юридические последствия только факультативное значение.

С.С. Алексеев, поддерживая предложенное М.М. Агарковым деление правомерных действий в зависимости от того, с каким конкретным его «элементом» связываются юридические последствия, отметил, что таким «элементом» может быть и направленность воли, и сам факт действия.

В зависимости от связи юридического поступка со сделкой или иным актом индивидуального регулирования можно различать две группы юридических поступков. К первой относятся юридические поступки, не направленные на реализацию акта индивидуального регулирования. Возможность совершения таких поступков предусмотрена законом. К ним относятся создание, переработка и уничтожение вещи, создание произведения литературы, науки или искусства. Поскольку результат юридического поступка (например, создание вещи) важен для третьих лиц сам по себе, вне зависимости от намерения лица, закон, как представляется, придает направленности воли лица на юридические последствия лишь факультативное значение. Ко второй группе относятся юридические поступки, направленные на реализацию акта индивидуального регулирования. Возможность совершения таких поступков предусмотрена не только нормами права, но и сделкой или иным актом индивидуального регулирования, они направлены на реализацию установленной ранее сторонами модели поведения. Сделкой или административным актом устанавливается не только возможность, но иногда и необходимость совершения юридического поступка, и, в частности, передача вещи является обязанностью продавца.

Обобщение норм гражданского законодательства об исполнении обязательства, нигде не называющих исполнение сделкой и не предполагающих ни самостоятельную оценку волеизъявления должника, совершающего исполнение ни проверку его право- и дееспособности, позволяет выдвинуть определенную гипотезу. В интересах сторон обязательства устанавливается опровержимая презумпция неизменности воли, т. е. предполагается, что воля сторон остается неизменной в течение всего срока действия обязательства, и эта воля направлена на исполнение.

Таким образом, сделка отличается от юридического поступка учитываемой законом направленностью на юридические последствия. Юридический поступок, в отличие от сделки, не выполняет функции поднормативной регламентации прав и обязанностей сторон. Определение передачи вещи как поступка поможет правильно отразить ее особенности, отмечая при этом, что она не составляет акт индивидуальной (поднормативной) регламентации прав и обязанностей сторон, а также снизить риск неправильного понимания гражданского законодательства субъектами гражданского оборота, избежать постепенного «смещения акцентов» с обязательственных сделок на передачу вещи (которое видится возможным с учетом определенной «инерции» юридического мышления). Также определение передачи вещи как поступка позволит избежать противоречивого вывода о том, что одна из сторон правоотношения (должник) сделку (передачу) совершить обязана (так как обязанность передать вещь следует из условий обязательства).

Наконец, если в германской доктрине XIX в. имелось разграничение сделок, направленных на хозяйственный результат (например, договор купли-продажи), и сделок, направленных исключительно на правовой результат (например, вещный договор, непосредственно влекущий право собственности)43, то современная отечественная доктрина не разрывает экономической и правовой цели обязательства. Следовательно, не совсем целесообразно разрывать сделку (например, договор купли-продажи) и ее правовой результат (возникновение у приобретателя права собственности).

Таким образом, передача вещи (как юридический поступок) и иные действия по исполнению обязательства не являются актом индивидуальной регламентации прав и обязанностей сторон. В целом, как представляется, признание передачи вещи юридическим поступком в большей степени отвечает общей задаче обеспечения стабильности гражданского оборота и создает уверенность сторон сделки в защите их прав и законных интересов.

Список использованной литературы:

• 1. Below, K.-H. Burgerliches Recht. Algemeiner Teil. Berlin, 1960. S. 85.
• 2. Capelle, K.-H. Burgerliches Recht. Sachenrecht. Wiesbaden, 1963. S. 12.
• 3. Василевская, Л. Ю. Учение о вещных сделках по германскому праву. М., 2004. С. 89.
• 4. Дернбург, Г. Пандекты. Вещное право. СПб., 1905. Т. 1, ч. 2. С. 113.
• 5. Слыщенков, В. А. Передача (traditio) как способ приобретения права собственности // Ежегод. сравнит. правоведения. 2001 год. М., 2002. С. 111.
• 6. Хвостов, В.М. Система римского права: учебник. М., 1996. С. 240-241; Гамбаров Ю.С. Гражданское право. Общая часть / под ред. В. А. Томсинова. М., 2003. 694-695; Трепицын И. Н. Переход права собственности на движимые имущества посредством передачи и соглашения. Одесса, 1903. 172-173.
• 7. Флейшиц, Е.А. Обязательства из причинения вреда и из неосновательного обогащения. М., 1961. С. 217.
• 8. Черепахин, Б.Б. Правопреемство по советскому гражданскому праву. М., 2001. С. 332.
• 9. Понятие вещной сделки и распорядительной сделки в данном случае соотносятся как часть и целое.
• 10. Тузов, Д.О. Отчуждение имущества неуправомо- ченным лицом: вопросы юридической квалификации договора // Законодательство. 2003. № 6.
• 11. Бердников, В.В. Распорядительная сделка // Законодательство. 2002. № 2. С. 16-22; № 3. С. 30-39.
• 12. Бекленищева, И.В. Понятие гражданско-правового договора (сравнительно-правовое исследование) : автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Екатеринбург, 2004. С. 9.
• 13. Тузов, Д.О. Ничтожность и оспоримость сделок: классическая доктрина и проблемы российской цивилистики // Цивилистические записки: межвуз. сб. науч. тр. Вып. 2. М. ; Екатеринбург, 2002. С. 152.
• 14. Бекленищева, И. В. Указ. соч. С. 10.
• 15. Сарбаш, С.В. Исполнение договорного обязательства. М., 2005. С. 62-84.

• 16. Илларионова, Т.И. Сделки в механизме гражданско-правового регулирования общественных отношений // XXVII съезд КПСС и механизм гражданско- правового регулирования общественных отношений. Свердловск, 1988. С. 54.
• 17. Брагинский, М.И. Договорное право. Книга первая: Общие положения / М.И. Брагинский, В.В. Вит рянский. М., С. 449.
• 18. Полуяхтов, И.А. Гражданский оборот имущественных прав: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Екатеринбург, 2002. С. 7, 16.
• 19. Постановление Федерального арбитражного суда Уральского округа от 5 сентября 2005 г. № Ф09-2962/05-С3; постановление Федерального арбитражного суда Уральского округа от 17 сентября 2001 г. № ФО9-1631/01 ГК // Справ.-правовая система «Гарант».
• 20. Постановление Федерального арбитражного суда Уральского округа от 4 июня 2003 г. № ФО9-1581/03 АК; постановление Федерального арбитражного суда Уральского округа от 12 ноября 1997 г. № ФО9-616/97 АК // Справ.-правовая система «Гарант».
• 21. Постановление Федерального арбитражного суда Уральского округа от 30 июня 2003 г. № ФО9-1636/03 ГК // Справ.-правовая система «Гарант».

вещная сделка договор

В российской цивилистике отсутствует глубокое исследование понятия исполнения обязательства и его природы. Этот вопрос часто затрагивается попутно или весьма поверхностно. Относительно же тезиса: исполнение обязательства является сделкой, высказывается сожаление о том, что этот тезис не стал предметом пристального внимания юристов-практиков . К этому нужно добавить, что эта проблема не стала предметом пристального внимания не только юристов-практиков, но и российских юристов-теоретиков.

Нередко и в учебной литературе при изложении понятия исполнения обязательства природа соответствующих действий не раскрывается . Хотя последнее, может быть, в чем-то оправданно, поскольку вопрос этот является чрезвычайно сложным и неясным в гражданском праве, но попытаться прояснить его в учебной литературе для студентов значило бы утяжелить изложение, запутать студента и тем самым более навредить, чем помочь в усвоении материала.

В юридической литературе нет единства мнений по поводу правовой природы исполнения. Пожалуй, все единодушны только в том, что надлежащее исполнение прекращает обязательство, однако что представляет собой исполнение обязательства, ученые видят по-разному. Есть даже такое вполне справедливое заключение: является ли исполнение юридическим действием, сделкой или чем-то иным, составляет глобальную проблему .

Сказанное в общем можно отнести не только к российской науке гражданского права, но и к зарубежной. «В буржуазной цивилистической литературе, - писал С.К. Май, - имеются различия во мнениях по вопросу о том, как следует юридически квалифицировать исполнение обязательства: видеть ли в таком исполнении своего рода договор между должником и кредитором, усматривать ли в нем наличие соответствующих односторонних действий должника или кредитора или же, наконец, считать, что исполнение представляет собою юридический факт, не носящий непременно характера правовой сделки» .

Забегая несколько вперед, следует заметить, что исторические данные об исполнении обязательств, особенно об исполнении договора купли-продажи, свидетельствуют о том, что эти действия не рассматривались как просто фактические действия, особенно на начальном этапе развития общественных отношений. Здесь можно говорить о придании исполнению сакральности. В последующем они стали облекаться в специальную юридически значимую форму (свидетели, обряды).

Наличие определенных обычаев, ритуалов подтверждает не только суеверия наших предков, силу традиции, но и юридический, формальный характер самого исполнения. Если исполнение соединено с ритуалом, своего рода небольшим представлением, часто с метафизической окраской, или более банально, соединено с угощением одной стороны другой, нередко в присутствии свидетелей, то это исполнение, приобретающее характер публичного события, служащего доказательством исполнения, - в памяти людей хранится дольше, чем если бы вещь была просто передана из рук в руки и эта передача не была бы обставлена чем-то запоминающимся. Хотя даже в русском языке сохранилось некоторое противоречие в этом смысле. С.В. Пахман доносит до нас следующие обычаи исполнения договора купли-продажи: «Передача сопровождается обыкновенно некоторыми, особыми для того или другого рода вещей, обрядностями» .

Так, во многих местностях существует обычай передавать проданную вещь «из полы в полу»: передача, совершенная таким способом, признается формой окончательного совершения купли-продажи» . Между тем в толковом словаре разъясняется, что устаревшее значение слов «из полы в полу передать» состоит в следующем: передать из рук в руки и тайно . Думается, что при исполнении обязательства добросовестные стороны, и в особенности должник, заинтересованы чаще в публичности своих действий, нежели к сохранению их в тайне.

Опять же у С.В. Пахмана находим указание на следующее обыкновение: «При покупке лошади соблюдаются некоторые особенные формы передачи. Так, в Архангельской губернии покупатель берет повод купленной лошади и обводит ее кругом себя три раза, приговаривая: «как старому хозяину служила, так и мне послужи» . Здесь скорее больше суеверия, чем правового аспекта. В самом деле и до сих пор довольно распространена привычка, а то и народный обычай, что покупку надо непременно «обмыть», дабы вещь служила исправно и долго.

Стороны совершают эти действия не бесцельно, в основе лежит юридическая цель. Следовательно, данные действия можно рассматривать как односторонние сделки, поскольку для возникновения определенных юридических последствий достаточно волеизъявления одной стороны . Например, должник надлежаще предлагает кредитору исполнение. Этот факт уже сам по себе имеет юридическое значение, поскольку снимает с должника ответственность за неисполнение, причем независимо от воли кредитора, независимо от действий последнего: даже если он не примет исполнения должник, не понесет ответственности за неисполнение обязательства.

С точки зрения позитивного российского права юридически значимые последствия предложения исполнения можно, например, увидеть в п. 1 ст. 313 ГК РФ, согласно которому надлежаще предложенное третьим лицом за должника исполнение влечет обязанность кредитора его принять. Отрицание за действиями по предложению и принятию исполнения характера сделки требует объяснения того обстоятельства, что формально подпадающее под определение сделки явление вычленяется из этого института, отправляясь в неизведанную сферу юридических фактов, не имеющих ни понятия, ни характеристики.

Таким образом, обязательство прекращает надлежащее исполнение, которое, как правило, охватывает собой предложение исполнения должником и его принятие кредитором. Исключение составляет субститут принятия исполнения - передача его в депозит при наличии установленных в законе оснований. Вместе с тем действия должника и действия кредитора, составляя единый волевой акт, имеют и самостоятельную правовую природу. Это юридические действия, поскольку они влекут известные юридические последствия. Они обладают свойством их юридической направленности.

- . : [email protected] . - -, -. : ,

THE LEGAL NATURE OF APPROPRIATE EXECUTION THE PARTIES OF MUTUAL TREATY

OBLIGATIONS Tautieva Madina Elbrusovna The competitor of North Ossetia The state university of a name of K. Hetagurova Annotation: In presented article the author opens concept of the legal nature of appropriate execution by the parties of mutual treaty obligations, qualifications of execution of treaty obligations Keywords: treaty obligations, execution, qualification, remission of the transaction

, - , . - - . : - , - , - . . ..

. .. : , -. - . , . , - dare (): - , - - , - solution. - -

(facere non facere) - satisfactio. .. , -

- -. -: -, - ; -, - ; -, - .

153 . .. . . , -

, . - . , .. - ; - , - . .. , -

, - -, - - , . -

3 . 159 , - , . .. .. -

, - , ; , - - . -

.. - - . , - - -. , -

-. , -. , (-). , - . : -. , ., . - , .. -. -

, - . () . .. - -. , . -

. - . .. . .. -. .. -, . .. :

(. remissio). .. ,

. : () -, (), - . , - - , - , . ..

- . - , ; .. - - , : 1) () ; 2) () . - - - , - - - . -

, - . , .. - - .

Traditio, . .. . .. , . .. , - . ,

, - - . - - . - , -

. , - - , - , -. .. -

, () , - , -, (..), - (-,) -. - - , (). - : ; - , - - () . , .. -

-: - - , .. - , . .. .. , : - -, . , -

.. , - : - "" "" - . - , - . ..

- -: , - , - - - mutatis mutandis ().

-: ; ; ; -; (sui generis); -; , -. -

, - ; , () - . - , . -

. .: (), 1940. . 90.

2. . . . I: . ., 1909. . 109.

3. .. - - // -. 2002. - 2. . 16 22; 3. . 30 39.

4. .., .. . - : . .: , 2008. . 452 - 453 (..).

5. .. . / . . .. . .: -, 2003. . 662 663. (816 .)

6. .. / . .. . .: , 2003. . 352.

7. .. : , -, / . .; . . .. . .: -, 2005. . 419.

8. .. : . ., 2001. . 327, 425.

9. . -. . 1 / . . .. . .: . ., 1958. . 524.

10. .. : . ., 2000. . 573.

11. .. // .. - // . 2003. 12. . 17; 2004. - 1. - . 19; .. // . 2004. - 1. . 66.

12. . , 1966. . 250. 13. .., .. .

: . . 2-, . .: , 1999. . 147 (..).

14. .. - . . 154, 157; : 2 . . I / . .. . 3- ., . . .: , 1985. . 471 (..).

15. .. - . .: , 1953. . 101.

16. .. . ., 2004. . 8, 10.

17. .. () . . .: , 2003. . 11 - 12. (494 .)

References: 1. Agarkov M.M. The obligation on the Soviet civil law. :

Printing house News of Councils of deputies of workers of the USSR (Jured), 1940. P. 90.

2. Baron U. System of the Roman civil law. Release the first. The book I: the General part. SPb., 1909. P. 109.

3. Berdnikov V.V. The Administrative transaction as a way of change of an imushchestvenno-legal status of the person//the Legislation. 2002. - 2. p. 16 22; 3. P. 30 39.

4. Braginsky M.I, Vitrjansky V.V. The conventional law. The book the first: General provisions. : "Statute", 2008. P. 452 - 453 (the author of head M.I. Braginsky).

5. Gambalov U.S.Civil law. The general part 6. Grimm D.D. Lecture on dogma of the Roman right / Under

the editorship of V.A.Tomsinova. : Publishing house "Zerzalo", 2003. P. 352.

7.Garsia M. H. The Roman private law: Incidents, claims, institutes / the Lane.; The editor-in-chief. L.L. Kofanov. : the Statute, 2005. P. 419.

8. Yefimov L.G. Bank of the transaction: the right and practice. , 2001. P. 327, 425.

9.Gulio de la Morander L. Civil law of France. . 1 / Translation from French E.A. Flejshits"s item. . Lighted., 1958. P. 524.

10. Ioffe O. S. The selected works on civil law: Civil legal relationship. , 2000. P. 573.

11. Kofman V. I. To a question on concept of the transaction//Materials of theoretical Kozlova of N.V. Pravosubekt-nost of the legal person//the Legislation. 2003. 12. with. 17; 2004. - 1. - P. 19; Kozlova N.V. legal the nature of consti-tuent documents of the legal person//the Economy and the right. 2004. - 1. p. 66.

12. Braginsky M.I., Vitrjansky V.V. The conventional law. The book the first: General provisions, 1999. P. 147 (the author of head M.I. Braginsky).

13. May S.K. Sketch of the general part of a bourgeois liability law. : Vneshtorged 1953. P. 101.

14. Makovsky A.A. Large transactions and an order of their approval by joint-stock company. , 2004. P. 8, 10.

15. Novoselova L.A. Transaction of a concession of the right (requirement) in commercial practice, 2003. P. 11 - 12. (494 p.)

16. Ohotsimsky V.N. Main moment of execution under obligations. Saratov, 1929. P. 81; the Comment to GK RSFSR / Under the editorship of E.A. Flejshits, O.S. Ioffe. Ed. 2, add. And the reslave. , 1970. P. 256 (the author of the comment O.S. Ioffe); Tolstoy V.S. Execution of obligations. : Jurid. Lighted., 1973. P. 22; Civil law. A part the first: the Textbook / Under the editorship of A.G. Kalpina, A.I. Masljaeva. , 1997. P. 465 (the author of head - I.L. Korneyev); Civil law: the Textbook for high schools. A part the first / Under the editorship of T.I.Illarionovoj, B.M. Gongalo, V.A. Pletnev. P. 362 (the author of head G.I. Strelnikov).

И.Ю. Шумейко

Сущность и правовая природа исполнения обязательства

Всякое гражданско-правовое обязательство подразумевает исполнение, которое и составляет его смысл. Обязательство вообще устанавливается для того, чтобы оно было исполнено. Как указывает Ф.К. Савиньи, исполнение обязательства составляет его сущность . Обязательств, которые не должны исполняться, не существует. Обязательство, в которое стороны вступают без намерения его исполнить, является мнимой сделкой.

Исполнение обязательства - сложное объективное явление, заключающее в себе и экономическую, и правовую сущность. Оно выступает составной частью экономической жизни общества, обеспечивая ежедневно перемещение различных материальных благ и стабильный гражданский оборот, и в то же время предметом правового регулирования различных стран.

Вопрос о правовой природе исполнения обязательства в юридической литературе, как российской, так и зарубежной, является дискуссионным.

Современная немецкая доктрина выделяет пять теорий о правовой природе исполнения обязательств: договорная теория исполнения (исполнение - двусторонняя сделка); ограниченная договорная теория (исполнение является договором в том случае, когда требуется передача правового титула, но если это не требуется (работы, услуги), исполнение договором не является); теория разделения реальных действий и соглашения о цели; теория финального предоставления исполнения (базирующаяся на указании должником погашаемого долга), которая сводится к сделкоподобному действию; теория реального производства исполнения (опирающаяся главным образом на результат исполнения).

В российской литературе тоже существует несколько подходов к правовой природе исполнения обязательств.

Первый из них состоит в том, что исполнение обязательства понимается как фактические действия сторон, существующие в реальной действительности. Данная теория ориентируется в основном на такие виды обязательств, как оказание услуг и выполнение работ. Сторонники концепции исполнения как фактических действий (например, Г.Д. Отнюкова ) объясняют отсутствие юридического характера у этих действий отсутствием волевого фактора и направленности на прекращение обязательства. Данная позиция представляется ошибочной. В исполнении всегда присутствует волевой момент, и надлежащее исполнение прекращает обязательство, поскольку воля сторон так или иначе всегда направлена на его прекращение, а юридический характер действиям придает право.

Приверженцы данной теории также апеллируют к отсутствию юридического акта кредитора по принятию услуги. В действительности во всех обязательствах, в том числе и по оказанию услуг, имеется предложение исполнения должником и принятие его кредитором, которые представляют собой юридические акты сторон. При этом важно отметить, что принятие исполнения возможно и в виде молчаливого одобрения исполненного должником. Например, должник обязан совершить некоторое действие, принятие результата которого (материального или идеального) в соответствии с особенностями обязательства кредитором не формализуется внешним образом (например, сделать массаж спины). Если обязательство исполняется надлежаще, кредитор молчаливым одобрением проявляет свою волю на принятие исполнения. В таких случаях, когда обязательство не является надлежащим, кредитор вправе не принимать его, прибегнув к соответствующей реализации своих прав (отказаться от массажа). Юридический характер отказа от принятия доказывает наличие юридического характера принятия исполнения.

Некоторые авторы относят надлежащее исполнение к юридическим действиям . К.П. Победоносцев указывает: «Поскольку платеж производит освобождение от обязательства, он получает значение юридического действия» .

В рамках теории исполнения как действий существует и позиция, согласно которой одни действия по исполнению рассматриваются как фактические, а другие - требующие специального оформления (например, составления передаточного акта) - ставятся отдельно и считаются юридическими действиями .

Второй подход к исполнению обязательства относит его к юридическому поступку. Сторонники этой теории исходят из того положения, что воля субъектов и направленность их действий не имеют значения для достижения юридически значимого результата.

Одним из первых концепцию юридического поступка применительно к исполнению обязательств изложил О.А. Красавчиков. Он указывал, что исполнение должником лежащей на нем по обязательству обязанности является юридическим поступком. Отличие юридического поступка от сделки он усматривал в основном в отсутствии направленности действия на юридические последствия. О.А.

Красавчиков утверждал, что юридический эффект при исполнении наступает независимо от субъективного момента .

Данная теория также подвергнута критике в литературе, в частности Е.А. Сухановым, который видит в ней смешение цели и мотивов сделки и указывает, что поведение должника во исполнение обязательства всегда имеет целевую направленность независимо от мотивов, которыми он руководствуется .

Наиболее распространенной является теория исполнения обязательства как сделки. Сторонники этой теории в обоснование своей позиции приводят три основных факта, подтверждающих, что исполнение является сделкой: 1) намерение (направленность) действий (воздержания от действий) по исполнению обязательства на его прекращение; 2) правомерность этих действий; 3) волевой момент (наличие воли у субъектов, выражающейся в волеизъявлении - действии или воздержании от конкретного действия).

Исполнение как сделка понимается учеными по-разному.

Одни авторы относят исполнение к вспомогательным сделкам, совершающимся для реализации другого, существующего между сторонами правоотношения . Другие придерживаются теории распорядительных сделок, совершающихся во исполнение договора и посредством которых кредитор получает удовлетворение . Отечественные ученые предлагают именовать такие сделки предметными сделками, поскольку они приводят к одностороннему обогащению контрагента с изменением предметного правового режима .

Ряд исследователей считают исполнение односторонней сделкой. В основном этой позиции придерживаются те авторы, которые отождествляют исполнение обязательства с действиями должника, например, В.Ф. Яковлев, С.С. Алексеев и др. . Вместе с тем некоторые ученые (Л.Г. Ефимова, В.С. Толстой и др.) полагают, что исполнение составляют две изолированные односторонние сделки: предложение и принятие исполнения . В обоснование своей позиции они приводят следующие доводы: несовпадение по времени акта предложения и принятия исполнения, действие сторон во исполнение разных обязанностей и направленность юридического акта каждой из сторон на разные юридические последствия.

Данная позиция также может быть подвергнута критике. Исполнение всегда представляет собой действия обеих сторон обязательства по предоставлению исполнения должником и принятию его кредитором. Из этих двух волевых односторонних актов складывается единая двусторонняя сделка, направленная на прекращение обязательства.

Многие ученые понимают под исполнением обязательства двустороннюю сделку: договор или сделку особого рода.

Представленная в литературе концепция вещного договора исходит из того, что вещный договор служит для исполнения обязательственного договора, но сам подлежать исполнению не может, что объясняется его содержанием . Вещным договорам присуще отсутствие разрыва во времени между заключением договора и возникновением порожденного им права. Такие договоры самим фактом своего создания обусловливают вещное право контрагента. Таким образом, действия стороны, выражающиеся в передаче вещи контрагенту, являются разновидностью актов (действий), с которыми связано возникновение обязательства, а не его исполнение. В настоящее время эта концепция имеет как своих сторонников, так и противников. В пользу вещного договора в той или иной мере высказываются К.И. Скловский, Л.Ю. Василевская и др. , против нее - С.А. Синицын, Д.А. Малиновский и др. .

Существует и концепция исполнения как распорядительной сделки (договора), относящейся к двусторонней сделке. При этом под распорядительным договором понимается в данном случае такой распорядительный акт, который требует выражения взаимной воли двух сторон и опосредует переход имущественных прав от одного лица к другому.

Распорядительной сделкой исполнение считает и Н.В. Козлова, однако подчеркивает, что такая сделка, хотя и двусторонняя, но не является договором. По ее мнению, двусторонняя распорядительная сделка отличается от договора тем, что может выступать не только как способ установления обязательства, но и как способ его исполнения, т.е. служит средством достижения выраженной в договоре правовой цели. Для подобной сделки характерны признаки абстрактности, самостоятельности и бесповоротности .

В литературе представлена также смешанная (компромиссная) концепция исполнения, которая разделяет действия по исполнению на две или более группы исходя из характера совершаемых действий. Согласно этой теории отдельные виды исполнения представляют собой сделку (одностороннюю или двустороннюю), другие к сделкам относиться не могут, а выступают как фактические действия, юридические действия и т.д. .

Исполнение обязательства также относят и к сделкоподобным действиям, к которым применяются только правила об исполнении обязательств. Например, В. Дашковская утверждает, что «исполнение

не направлено на изменение уже установленных и существующих юридических отношений, а является лишь совершением тех действий, которые должны быть произведены в соответствии с содержанием обязательства. Направленность воли лица на юридические последствия при исполнении договора носит факультативный характер» .

Некоторые авторы называют исполнение обязательства юридическим фактом особого рода. Например, по мнению Т.И. Илларионовой, основная часть действий по исполнению обязательств «составляет особую группу юридических фактов, которую нельзя отнести ни к... сделкам, ни к поступкам» .

Что касается судебной практики, то следует отметить отсутствие единообразия взглядов судебных органов в оценке исполнения различных обязательств. Одни арбитражные суды квалифицируют исполнение обязательства как гражданско-правовую сделку . Другие, наоборот, отмечают, что передача предмета не является самостоятельной сделкой, а служит лишь способом исполнения другого обязательства, в связи с чем не порождает каких-либо новых прав и обязанностей у сторон

Таким образом, к пониманию исполнения обязательства существует множество различных подходов, каждый из которых имеет как достоинства, так и недостатки. Наиболее правильным нам представляется понимание исполнения как сделки особого рода, обладающей следующими признаками.

Во-первых, это сделка двусторонняя. Исполнение обязательства выражается в волеизъявлении должника и кредитора, имеющих одну цель - прекращение обязательства. Она составляется из двух волевых односторонних актов (сделок) - предложение и принятие исполнения, сходных с офертой и акцептом, которые при соблюдении всех прочих требований закона образуют новую единую двустороннюю сделку. Причем такую двустороннюю сделку нельзя отождествлять с обязательственным договором. В отличие от договора она не является основанием возникновения каких-либо обязательств и, следовательно, их исполнения и при любых обстоятельствах может быть совершена только при наличии какого-либо обязательства, чего не требуется для договора.

Во-вторых, это так называемая вторичная сделка, которая всегда совершается во исполнение обязательства. Если последнее возникло из договора или иной сделки, то, следовательно, исполнение -вторая сделка; если обязательство возникло из какого-либо другого основания, то вспомогательная, «исполнительская» сделка - второй юридический факт, целью которого является прекращение обязательства, т.е. устранение последствий первого юридического факта.

В-третьих, это правопрекращающая сделка, всегда направленная на прекращение обязательства. Если исполнение надлежащее, эта сделка приводит к прекращению обязанности должника и права кредитора.

В-четвертых, это реальная сделка. Одного лишь согласия сторон на прекращение обязательства недостаточно. Такая сделка включает не только согласие сторон, но и требует реальных действий по предложению и принятию исполнения, что и влечет соответствующие правовые последствия.

Таким образом, исполнение обязательства по своей правовой природе является двусторонней вторичной реальной сделкой, направленной на надлежащее исполнение обязательства и влекущей прекращение прав и обязанностей сторон обязательства по отношению друг к другу.

Следует, тем не менее, отметить, что понимание исполнения обязательства как сделки возможно только в отношении совершения активных действий, составляющих исполнение. Бездействие сделкой не является, т.к. вообще не является действием. Однако воздержание от действий также представляет собой волевой акт, влекущий прекращение обязательственного правоотношения, т.е. является юридическим фактом.

Тогда возникает вопрос: каково место этого юридического факта в системе известной классификации юридических фактов? То, что воздержание от действия является сознательным волевым поведением лица, не вызывает сомнений. С этой точки зрения нельзя отнести данный юридический факт только лишь к событиям. Относить же его к действиям в силу того, что бездействие является антонимом действия, недопустимо. Таким образом, единственный выход из положения -отнесение данного юридического факта к юридическому состоянию. Общая теория права, как известно, проводит деление юридических фактов по характеру их действия на факты однократного действия и факты непрерывного юридического действия, т.е. состояния. Однако Гражданский кодекс РФ такой классификации не признает. В ст. 8 ГК РФ указаны в качестве оснований возникновения гражданских прав и обязанностей только действия и события.

На наш взгляд, решить эту проблему можно, признав, что единичного юридического факта для определения правовой природы исполнения обязательства путем воздержания от действий совершенно недостаточно. С этой точки зрения исполнение обязательства в виде воздержания от действий должно подвергнуться сепарации на два юридических факта: остановка действия, осознание необходимости воздержаться от действия - несомненно, волевой акт в поведении должника по отношению к кредитору

в обязательстве, однако затем продолжающееся отсутствие действия есть относительное событие, потому что в некоторой степени оно зависит от воли должника, поскольку будет продолжаться до тех пор, пока не прервется его активным действием. Таким образом, исполнение обязательства в виде воздержания от действий представляет собой юридический состав, включающий в себя два юридических факта: единичное волевое действие в виде остановки действия - в момент осознания необходимости воздержания от действий в отношении кредитора, затем другой юридический факт -относительное событие в виде продолжающегося отсутствия действия, пока и поскольку должник не нарушит процесс исполнения обязательства волевым действием.

Исходя из вышеизложенного можно сделать вывод, что правовая природа исполнения обязательства зависит от характера его исполнения. Исполнение обязательства в виде совершения действий по своей правовой природе является двусторонней вторичной реальной сделкой. Исполнение обязательства в виде воздержания от действий представляет собой не сделку, а юридический состав, включающий в себя два юридических факта: единичное волевое действие в виде остановки действия и относительное событие - продолжающееся отсутствие действия, пока и поскольку должник не нарушит процесс исполнения обязательства волевым действием.

Литература

1. Савиньи Ф.К. Обязательственное право / Пер. с нем. В. Фукс, Н. Мандро. М.: Тип. А.В. Кудрявцевой, 1876.

2. Гражданский кодекс Российской Федерации. Часть первая. Научно-практический комментарий / Отв. ред. Т.Е. Абова, А.Ю. Кабалкин, В.П. Мозолин. М.: БЕК, 1996.

3. Ефимова Л.Г. Банковские сделки: право и практика. М.: НИМП, 2001.

4. Победоносцев К.П. Курс гражданского права. Часть третья: Договоры и обязательства. М., 2003.

5. Гражданское право России. Часть первая: Учебник / Под ред. З.И. Цыбуленко. М., 1999.

6. Красавчиков О.А. Юридические факты в советском гражданском праве. М.: Госюриздат, 1958.

7. Гражданское право: В 2-х т. Т. II. Полутом 1: Учебник. Изд. 2-е, перераб. и доп. / Отв. ред. Е.А. Суханов. М.: БЕК, 2002.

8. Алексеев С.С. Односторонние сделки в механизме гражданско-правового регулирования // Антология уральской цивилистики. 1925-1989: Сборник статей. М.: Статут, 2001.

9. Бердников В.В. Распорядительная сделка как способ изменения имущественно-правового положения лица // Законодательство. 2002. № 3.

10. Лапач В.А. Система объектов гражданских прав: теория и судебная практика. СПб.: Юридический центр Пресс, 2002.

11. Яковлев В.Ф. Структура гражданских правоотношений // Антология уральской цивилистики. 1925-1989: Сборник статей. М.: Статут, 2001.

12. Алексеев С.С. Избранное. М.: Статут, 2003.

13. Толстой В.С. Исполнение обязательств. М.: Юридическая литература, 1973.

14. Трепицын И.Н. Переход права собственности на движимые имущества посредством передачи и соглашения. Одесса: Экон. тип., 1903.

15. Скловский К.И. Договор купли-продажи: вещный эффект // Российская юстиция. 1998. № 10.

16. Василевская Л.Ю. Учение о вещных сделках по германскому праву. М.: Статут, 2004.

17. Синицын С.А. Концепция вещного договора в германской и российской цивилистике: дискуссионные аспекты // Законодательство. 2004. № 7.

18. Малиновский Д.А. Понятие субъективного вещного права // Юрист. 2001. № 12.

19. Козлова Н.В. Правосубъектность юридического лица // Законодательство. 2003. № 12.

20. Бекленищева И.В. Понятие гражданско-правового договора (сравнительно-правовое исследование): Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Екатеринбург, 2004.

21. Дашковская В., Бахарева Ю. Некоторые заметки об исполнении договора // Юридический мир. 2003. № 11.

22. Тузов Д.О. О правовой природе недействительных сделок // Гражданское законодательство Республики Казахстан. Астана, 2002. Вып. 14.