Уголовное право, гражданское право. Назначение судебной экспертизы в расследовании уголовного дела Задачи оценки заключения эксперта

В это тяжелое время, которое переживает наше общество, борьба с преступностью - одна из первоочередных задач государства. Важным оружием в такой борьбе является судебная экспертиза, которая позволяет наиболее эффективно использовать при расследовании преступления новейшие достижения науки и техники. Заключение эксперта нередко является важным, а зачастую и решающим доказательством по уголовному делу.

Понятие заключения эксперта.

Заключение эксперта - весьма своеобразный и получающий все более широкое применение в уголовном процессе источник доказательства.

Заключение эксперта как доказательство - это совокупность фактических данных, содержащихся в его сообщении следователю и суду, и установленных в результате исследования материальных объектов, а также сведений, собранных в уголовном деле, проведенного лицом, сведущим в определенной области науки, техники или иных специальных знаний и с применением этих знаний.

Исследование проводится, его ход и результаты фиксируются с соблюдением указанного в законе процессуального порядка. Оно осуществляется на основе специального задания органа расследования, прокурора или суда.

Таким образом, для заключения эксперта как вида доказательств существенно, что оно:

· появляется в деле в результате исследования;

· исходит от лица, обдающего определенными специальными познаниями, без использования которых было бы невозможно само исследование;

· дается с соблюдением специально установленного процессуального порядка;

· опирается на собранные по делу доказательства.

Судебный эксперт в результате проведенного исследования устанавливает обстоятельства, факты, которые подлежат доказыванию по конкретному делу. Федеральный закон «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации» Основное требование, предъявляемое к заключению эксперта, - его достоверность (правильность и обоснованность). Если исследование проведено надлежащим образом, заключение отвечает этому требованию и является единственно достоверным. Поэтому в судопроизводстве не может быть "заключения обвинения", "заключения защиты", заключение эксперта всегда должно быть объективно. В случае сомнения в правильности или обоснованности заключения процессуальное законодательство предоставляет возможность проверки правильности и исправления ошибки, если она допущена, посредством назначения и производства повторной экспертизы.Поэтому принцип состязательности, справедливо имеющий тенденцию к расширению во всех видах судопроизводства, может относиться к расширению прав сторон при назначении экспертизы: при постановке вопросов, при выборе экспертного учреждения или эксперта, при оценке заключения и разрешении вопроса о назначении дополнительной или повторной экспертизы, но не должен реализовываться в виде введения состязательной экспертизы. При этом условии, естественно, сторона пригласит и оплатит того эксперта, который при всей его независимости от государства даст заключение в ее пользу. Наличие таких экспертов в процессе не будет способствовать выяснению по делу объективной истины и вынесению правосудного решения

Доказательственное значение заключения эксперта может быть различным. Это зависит от многих обстоятельств - от того, какие факты установлены экспертом, от характера дела, от конкретной судебно-следственной ситуации, в частности, от имеющейся на данный момент совокупности доказательств. Тем не менее, можно высказать какие-то общие рекомендации об оценке доказательственного значения заключения эксперта и указать на наиболее часто встречающиеся ошибки.

Прежде всего доказательственное значение заключения эксперта определяется тем, какие обстоятельства им устанавливаются, входят они в предмет доказывания по делу или являются доказательственными фактами, уликами. Нередко эти обстоятельства имеют решающее значение, от них зависит судьба дела (например, принадлежность предметов к категории наркотиков, огнестрельного оружия, наличие у водителя технической возможности предотвращения наезда и т. п.). Заключение эксперта в таких случаях приобретает чрезвычайно важное значение по делу и поэтому подлежит особо тщательной проверке и оценке.

В других случаях, когда устанавливаемые экспертом факты не входят в предмет доказывания, они являются косвенными доказательствами. Доказательственная ценность их может быть различная. Наибольшую силу имеют выводы эксперта об индивидуальном тождестве (идентификация отпечатка пальца, следы обуви и т. п.). На практике такие факты считаются очень веским, а иногда и неопровержимым доказательством. Это действительно так. Однако при одном условии - если идентифицированный след не мог быть оставлен при обстоятельствах, не связанных с преступлением. Чем больше такая вероятность, тем меньше доказательственная ценность такого вывода. Кроме того, нельзя сбрасывать со счета возможность умышленной фальсификации следа. Практике известны случаи, хотя и малочисленные, такой фальсификации: в частности, перенос работниками милиции отпечатка пальца подозреваемого на вещественные доказательства.

Более слабой, по сравнению с установлением индивидуального тождества уликой является вывод эксперта о родовой (групповой) принадлежности и объекта. Он выступает в качестве косвенного доказательства такого тождества. Доказательственная значимость его тем более, чем уже класс, к которому отнесен объект. Например, совпадение группы крови означает лишь вероятность примерно 1/4 того, что эта кровь оставлена данным лицом (поскольку существует 4 группы крови). Еще меньшую доказательственную силу имеет, например, такой вывод: «Вещество наслоения на почве относится к низкокачественному трансмиссионному маслу, не имеющему никаких специфических особенностей», поскольку данное масло широко применяется на автотранспорте. Обычно эксперты, относя объект к какому-то классу, дают характеристику этого класса, указывают на его распространенность. Например, эксперт-почвовед констатируя, что исследуемые образцы почвы относятся к группе карбонатных, слабозасоренных посторонними примесями, отмечает, что такой тип почв является широко распространенным и характерным для данной местности. Если же этого не сделано, то данное обстоятельство необходимо выяснить при допросе эксперта, иначе определить доказательственную ценность такого вывода невозможно. Например, вывод типа: «Исследуемые частицы резины и образцы резины с правого заднего колеса автомобиля №. имеют общую родовую принадлежность, т. е. относятся к резинам, изготовленным по одной рецептуре», - невозможно оценить, не зная, сколько существует таких рецептур.

Таким образом, доказательственная сила выводов эксперта о родовой (групповой) принадлежности объекта обратно пропорционально степени распространенности класса, к которому отнесен объект (кстати, это закономерность относится к любому косвенному доказательству - чем реже, уникальней какой-то признак, тем выше его цена как улики, и наоборот, если он широко распространен, характерен для многих объектов, то меньше его уличающая сила). Поэтому знание этой степени распространенности является необходимым условием правильной оценки доказательственной значимости вывода.

Выводы эксперта, являющиеся косвенными доказательствами, могут быть положены в основу приговора только в совокупности с другими доказательствами, они могут быть лишь звеном в такой совокупности. Поэтому их роль зависит и от конкретной ситуации по делу, от имеющейся наличности доказательств. Нередко они используются лишь на первоначальном этапе расследования для раскрытия преступления, а в последствии, когда получены прямые доказательства утрачивают свою ценность. Например, если обвиняемый дал подробные правдивые показания, показал место сокрытия трупа или похищенных вещей и тому подобное, то следствие и суд будет уже мало интересовать вывод эксперта о родовой принадлежности почвы с его сапог, хотя при раскрытии преступления он и сыграл немаловажную роль. Однако, когда дело «идет» на косвенных доказательствах, то каждая улика приобретает особую значимость, в том числе и выводы эксперта, в других условиях не представляющие особой ценности.

Каковы наиболее часто встречающиеся ошибки при оценке доказательственного значения таких выводов эксперта? Прежде всего, это когда следствие и суд воспринимают их как заключение об индивидуальном тождестве. Так, вывод об одинаковой родовой или групповой принадлежности образцов почв воспринимается иногда как вывод о принадлежности их к конкретному участку местности. Между тем, как указывалось, принадлежность к любой, как узкая группа неравнозначна индивидуальному тождеству, она является лишь косвенным доказательством такого тождества.

По упоминавшемуся делу У., осужденному за изнасилование и убийство малолетней девочки, суд указал в приговоре, что судебно-биологической экспертизой установлено происхождение спермы, обнаруженной на потерпевшей, от У., в то время как экспертиза установила лишь ее общую групповую принадлежность и такая грубая ошибка совершена судом второго звена, причем по делу об особо опасном преступлении.

Доказательственная значимость заключения эксперта зависит также и от логической формы выводов.

На протяжении многих лет является спорным вопрос о доказательственном значении вероятных выводов эксперта. Многие авторы считают, что такие выводы не могут использоваться в качестве доказательства, а имеют только ориентирующее значение. Другие основывают их допустимость. В судебной практике тоже нет единства по этому вопросу. Некоторые судьи ссылаются на них в приговорах как на доказательства, другие их отвергают. Однако в любом случае нужно иметь в виду, что доказательственная ценность таких выводов (если таковую признать) значительно ниже, чем категорических, они являются лишь косвенным доказательством устанавливаемого экспертом факта.

Выводы в форме суждений возможности, как указывалось, даются в случаях, когда устанавливается физическая возможность какого-либо события, факта (например, возможность самовозгорания какого-либо вещества в определенных условиях, возможность самопроизвольного движения автомобиля в заторможенном состоянии). Такие выводы тоже имеют определенное доказательственное значение. Однако, следует отметить, что они устанавливают лишь возможность события как физического явления, а не то, что оно фактически имело место. Доказательственное значение их примерно такое же, как и результат следственного эксперимента, устанавливающего какого-то события. Между тем, суды иногда интерпретируют как вывод о действительных событиях. Например, как вывод эксперта о возможности «самопроизвольного» выстрела без нажатия на спусковой крючок истолковывается как вывод о том, что такой выстрел имел место. Доказательственная ценность альтернативного вывода, в котором эксперт дает два и более варианта (например, на данном листе текста первоначально была цифра «1» или «4»), состоит в том, что он исключает другие варианты, а иногда позволяет в совокупности с другими доказательствами прийти к какому-то одному варианту.

Условные выводы (типа: «Текст отпечатан не на данной машинке, если ее шрифт не менялся») могут использоваться в качестве доказательства только при подтверждении условия, которое устанавливается неэкспертным, а следственным путем.

Заключение эксперта, как и все другие доказательства не имеет никакой заранее установленной силы и оценивается по общим правилам, т. е. по внутреннему убеждению. В законе прямо сказано, что заключение эксперта не является обязательным для лица, производящего дознание, следователя, прокурора и суда, однако несогласие их с заключением должно быть мотивировано.

Тем не менее, хотя в заключении эксперта не имеет каких-либо преимуществ перед другими доказательствами, оно обладает по сравнению с ними, весьма существенной спецификой, поскольку представляет собой вывод, умозаключение, сделанное на основе исследования, проведенного с использованием специальных познаний. Поэтому его оценка часто представляет для лиц, не обладающих познаниями, немалую сложность. По этой же причине судебные ошибки чаще всего допускаются при использовании именно этого вида доказательств.

На практике довольно распространено чрезмерное доверие к заключению эксперта, завышенная оценка его доказательственного значения. Считается, что раз оно основано на точных научных расчетах, то не может быть и каких-либо сомнений в его достоверности. Хотя прямо такая мысль в приговорах и других документах не высказывается, тенденция к этому на практике довольна сильна.

Между тем, заключение эксперта, как и любое другое доказательство может оказаться сомнительным или даже неправильным по разным причинам. Эксперту могут быть представлены неверные исходные данные или неподлинные объекты. Может оказаться недостаточно надежной примененная им методика и, наконец, эксперт, как и все люди тоже не застрахован от ошибок, которые, хотя и редко, но все же встречаются в экспертной практике, поэтому экспертное заключение, как и любое другое доказательство должно подвергаться тщательной всесторонней проверке и критической оценке.

Как же должно оцениваться заключение эксперта?

Прежде всего должно быть проверено, соблюден ли процессуальный порядок назначения и проведения экспертизы, предусмотренная законом процедура. На предварительном следствии эта процедура включает в себя ознакомление обвиняемого (в некоторых случаях - подозреваемого) с постановлением о назначении экспертизы и разъяснением ему его прав, которыми он обладает при производстве экспертизы. После окончания экспертизы обвиняемый должен быть ознакомлен с заключением эксперта (или его сообщением о невозможности дачи заключения), при этом он опять приобретает ряд прав. На практике эти требования не всегда соблюдаются, особенно когда экспертиза проводит до привлечения лица в качестве обвиняемого.

Суд не связан формулировками вопросов, предложенных участниками судебного разбирательства, однако их отклонение или изменение обязан мотивировать.

Надо отметить, что указанные правила соблюдаются судами не всегда. В ряде случаев, суд вместо определения вручает эксперту «список» или «перечень» вопросов либо другие непредусмотренные законом документы. Иногда суды вообще не составляют никакого документа, а просто передают эксперту вопросы, представленные участниками судебного разбирательства. Тем самым суды фактически устраняются от формулирования вопросов, целиком возлагая это на участников судебного разбирательства. Это нередко влечет за собой постановку перед экспертом неправильно сформулированных, неграмотных вопросов, либо вопросов, не относящихся к делу или выходящих за пределы компетенции эксперта. Естественно, выводы эксперта по таким вопросам, если они им даны, не имеют доказательственного значения.

Несоблюдение установленного процессуальным законом порядка проведения экспертизы в судебном заседании может послужить одним из оснований отмены приговора. Так, судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ, отменив приговор по делу по обвинению П., указала, в частности: «Как на одно из доказательств, подтверждающих совершение П., преступления в состоянии внезапно возникшего сильного душевного волнения, суд сослался на заключение судебно-психологической экспертизы о том, что П. находился в состоянии длительного психологического стресса. Однако сама эта экспертиза была назначена и проведена с нарушением УПК. Согласно требованиям УПК РФ при решении вопроса о назначении экспертизы, в целях обеспечения прав и интересов участвующих в деле сторон, председательствующий должен был запросить у сторон вопросы в письменном виде, огласить и обсудить их и после этого сформулировать необходимые вопросы для эксперта. Получив письменное заключение от эксперта, суд должен был обеспечить его участие в судебном заседании. После оглашения экспертом заключения, которое приобщается к делу вместе с вопросами, ему могли быть заданы вопросы по существу данных им ответов. Все эти требования судом соблюдены не были. При таких обстоятельствах считать приговор в отношении П. законным и обоснованным нет основания.

УПРАВЛЕНИЕ В СОЦИАЛЬНО-ПОЛИТИЧЕСКИХ И ПРАВОВЫХ СИСТЕМАХ

ОЦЕНКА ДОПУСТИМОСТИ ЗАКЛЮЧЕНИЯ ЭКСПЕРТА ПО УГОЛОВНЫМ

Т.П. Ишмаева, преподаватель ОУВО «Южно-Уральский институт управления и

экономики» E-mail: [email protected]

Аннотация

В статье рассматриваются вопросы допустимости заключения эксперта по уголовным делам. Формулируются основные требования, предъявляемые к заключению эксперта при оценке его допустимости. Кроме того, сформулировано несколько направлений в оценке допустимости заключения эксперта, которые могут привести к судебным ошибкам.

Ключевые слова: юридические свойства, доказательства, допустимость доказательств, заключение эксперта, эксперт.

Уголовно-процессуальный кодекс России в ч.2 ст.74 четко указывает виды доказательств, которые могут быть использованы при доказывании в процессе уголовного судопроизводства. В частности, в п.3 ч.2 ст. 74 УПК РФ законодатель говорит о заключении и показаниях эксперта. Заключение эксперта (в соответствии с ч.1 ст. 80 УПК РФ) -представленные в письменном виде содержание исследования и выводы по вопросам, поставленными перед экспертом лицом, ведущим производство по уголовному делу или сторонами. Основанием появления в деле заключение эксперта является назначение и проведение судебной экспертизы, которая представляет собой самостоятельное процессуальное действие, состоящее из проведения исследований и дачи заключения экспертом по вопросам, разрешение которых требует специальных знаний в области науки, техники, искусства или ремесла и которые поставлены перед экспертом судом, судьей, органом дознания, лицом, производящим дознание, следователем или прокурором в целях установления обстоятельств, подлежащих доказыванию по конкретному делу (ст.9 ФЗ РФ №73 «О государственной судебно-экспертной деятельности в РФ» от 31.05.01г., гл.27 УПК РФ). Заключение эксперта как доказательство представляет собой совокупность фактических данных, установленных в результате исследования материальных объектов, а также сведений, собранных в уголовном деле, проведенного лицом, сведущим в определенной области науки, техники или иных специальных знаний1. Для заключения эксперта как вида доказательств характерно следующее:

Оно появляется в деле в результате специального исследования;

Исходит от лица (эксперта), обладающего определенными специальными познаниями, без использования которых было бы невозможно само исследование;

Дается с соблюдением специально установленного процессуального порядка;

Опирается на собранные по делу доказательства в качестве исходного пункта и объекта исследования.

Доказательственное значение в заключении эксперта имеют сведения о конкретных фактах, установленных в ходе экспертного исследования, и выводы эксперта, вытекающие из этих фактов. Заключение эксперта должно быть основано на совокупности всех необходимых для этого фактов, выявленных по уголовному делу, независимо от того,

установлены они в результате исследования объектов экспертизы или взяты из уголовного дела в виде установленных данных2.

Однако заключение эксперта, как и любое доказательство, подлежит оценке с учетом его юридических свойств. Под оценкой доказательств в судебном исследовании, исходя из цели всего доказывания в целом, Р.С. Белкиным предлагается понимать логический мыслительный процесс определения роли собранных доказательств в установлении истины3. Юридические свойства доказательств - это необходимые признаки, отсутствие которых не позволяет использовать их в этом качестве. Свойства доказательств закреплены законодателем в ч.1 ст. 88 УПК РФ: «каждое доказательство подлежит оценке с точки зрения относимости, допустимости, достоверности, а все собранные доказательства в совокупности - достаточности для разрешения уголовного дела». Наибольший интерес в разрезе рассматриваемой темы представляет рассмотрение такого свойства, как допустимость, и основные требования, предъявляемые к проверке данного свойства.

Требование допустимости означает пригодность доказательства с точки зрения законности, видов доказательства, способов получения и закрепления сведений, имеющих значение для дела. Довольно часто оценка достоверности доказательств подменяется их проверкой и связывается с установлением их источников. Поэтому в большинстве случаев применяется способ оценки достоверности заключения эксперта, который не требует от участников процесса особых интеллектуальных затрат и сводится всего лишь к проверке информации, содержащейся в реквизитах документа: сведений об экспертном учреждении, эксперте, месте и времени производства экспертизы, объекте исследования и т. п. Однако, исходя из определения понятия достоверности, вопреки указанному заблуждению представляется возможным выделить некоторые требования допустимости, подлежащие проверке при оценке заключения эксперта.

1. Доказательство должно быть получено надлежащим субъектом, правомочным проводить по данному делу процессуальные действия. Судебная экспертиза, в результате которой в деле появляется заключение эксперта, может проводиться «государственными судебными экспертами и иными экспертами из числа лиц, обладающих специальными знаниями» (ч.2 ст. 195 УПК РФ), о чем следователь или судья выносит постановление. Как справедливо отмечает А.Н. Гришин: «поскольку подавляющее большинство судебных экспертиз в настоящее время проводится сотрудниками государственных судебных экспертных учреждений - специально подготовленными и аттестованными экспертами, - то оценка достоверности носит чисто формальный характер. Но даже и при таком способе оценки заключения эксперта требуется установление компетентности эксперта, которую зачастую невозможно определить из-за отсутствия необходимых сведений во вводной части заключения эксперта»4. Так, например, можно встретить случаи использования экспертом результатов исследований, выполненных не им лично, а другими специалистами экспертного учреждения, которым не поручалось производство экспертизы, но которым он самостоятельно представлял объекты для исследования. Такой подход к оценке достоверности заключения в некотором его упрощенном варианте, основан на доверии к эксперту. Однако необходимо все-таки констатировать, что он содержит потенциал судебной ошибки.

2. Доказательство должно содержаться в тех видах доказательств, которые установлены законом (ч.2 ст.74 УПК РФ), а в некоторых случаях - в определенных видах доказательств. Так, в ст. 196 УПК РФ установлены основания обязательного назначения и производства судебной экспертизы, следовательно, для получения сведений об указанных обстоятельствах в деле должно присутствовать только специально названный вид доказательства - заключение эксперта. Однако специфика такого вида доказательств, как заключение эксперта, дает возможность использовать не только само заключение эксперта как документ, но и показания эксперта. Показания эксперта - это сведения, сообщенные им на допросе, проведенном после получения его заключения, в целях разъяснения или уточнения данного заключения в соответствии с требованиями ст.ст. 205 и 282 УПК РФ.

Таким образом, показания эксперта не являются самостоятельным доказательством, а производны от заключения эксперта. Предмет допроса эксперта - проведенные экспертные исследования и выводы, к которым пришел эксперт, отвечая на поставленные перед ним вопросы. Иными словами, если показания эксперта могут быть получены только в связи с проведенной им экспертизой, то судебная экспертиза будет доказательством даже в том случае, если проводивший ее эксперт не будет допрошен5.

3. Доказательство должно быть получено с соблюдением правил проведения процессуального действия, в ходе которого оно добыто (вынесение постановления о производстве экспертизы, ознакомление с постановлением подозреваемого, обвиняемого, его защитника с разъяснением их прав и составление протокола об этом, и т. д.). В соответствии со ст.ст. 11, 16 УПК РФ, при назначении судебной экспертизы следователь обязан разъяснить обвиняемому его права, предусмотренные ст. 198 УПК РФ, и обеспечить возможность их реализации. В данном контексте на практике проблемы возникают при ознакомлении обвиняемого с заключением эксперта и постановлением о его назначении. Одним из распространенных процедурных нарушений является ознакомление обвиняемого с заключением эксперта уже после того, как экспертиза по уголовному делу проведена, и следователь получил заключение эксперта6. Конституционный Суд РФ в определении от 20.02.2007 № 154-О-О четко указал позицию закона по данному вопросу: «нормы уголовно-процессуального закона, предусматривающие право подозреваемого, обвиняемого и его защитника знакомиться с постановлением о назначении судебной экспертизы, предполагают обязанность органов и должностных лиц, осуществляющих уголовное судопроизводство, предъявить обвиняемому и его защитнику постановление о назначении экспертизы и разъяснить связанные с ее проведением права до начала производства экспертизы, с тем чтобы были созданы реальные условия для осуществления обвиняемым защиты своих прав». И правоприменителям следует не забывать об указанной позиции во избежание судебной ошибки вследствие оценки достоверности заключения эксперта.

4. При получении доказательства должны быть соблюдены все требования закона, которые касаются фиксации хода и результата следственного действия.

Допустимость доказательства относится преимущественно к его форме и не касается содержания, которое характеризуют другие свойства. И в конституции РФ (ч.2 ст.50) и в УПК РФ (ч.1 ст.75) говорится о недопустимости доказательств, полученных с нарушением закона. Очевидно, что имеются ввиду способ, источник, но никак не содержание доказательства. Допустимость определяется, прежде всего, соблюдением формальных правил, прямо указанных в законе. В действующем законе они недостаточно полно представлены. Законодательство должно стремиться к максимально полной детализации правил, определяющих допустимость доказательств, т. к. это действительно та сфера, которая вполне доступна для формализации. Процессуальная форма призвана обеспечить решение двух взаимосвязанных задач: максимально гарантировать достоверность полученных сведений и защитить законные права и интересы личности.

Строгое соблюдение процессуальной формы производства экспертизы - это необходимое условие допустимости заключения эксперта как судебного доказательства. В сложный период становления демократических основ государственной и общественной жизни, упрочения гарантий прав и свобод граждан возрастает требование к повышению качества деятельности всех субъектов правоохранительных органов. Вероятно, этим можно объяснить, что производство судебных экспертиз значительно возросло, данного рода деятельность постоянно развивается путем создания новых и совершенствования имеющихся методик исследования. В связи с этим следует подчеркнуть, что заключение эксперта как судебного доказательства должно содержать все установленные законом требования, в противном случае оно может быть признано, на основании ст. 75 УПК РФ, недопустимым в связи с нарушением уголовно-процессуального порядка его составления.

Примечания

1 Теория доказательств в советском уголовном процессе. Под ред. Жогин Н.В., Карпец И.И. М., 1967. Глава VII, с. 301

2 Горский, Г.Ф., Кокорев, Л.Д., Элькинд, П.С. Проблемы доказательств в советском уголовном процессе. -Воронеж, 1978. С.168.

3 Белкин, Р. С. Собирание, исследование и оценка доказательств / Р. С. Белкин [Электронный ресурс]. - URL: http://www.lawlibrary.ru/izdanie5767.html (дата обращения: 10.10.2014).

4 Гришин, А.В. Как правильно оценивать заключения эксперта по уголовному дела // Уголовный процесс. -2011. - № 11.- С.60-67.

5 Никуленко, О.О. Оспаривание заключения эксперта по уголовному делу // Уголовный процесс. - 2015. - №5. -С.42-48.

EVALUATION OF THE ACCEPTANCE OF THE EXPERT"S CONCLUSION ON

T.P. Ishmaeva, teacher of the University of South Ural Institute of Management and Economics

E-mail: [email protected]

The article considers the issues of the admissibility of the expert"s conclusion in criminal cases. Formulate the basic requirements for the conclusion of an expert in assessing its admissibility. In addition, several directions have been formulated in assessing the admissibility of the expert"s conclusion, which can lead to judicial errors.

Keywords: legal properties, evidence, admissibility of evidence, expert"s conclusion, expert.

Как известно, нередко истину по различным категориям дел (уголовным, гражданским, арбитражным, административным, налоговым, таможенным) невозможно установить без специальных познаний в различных областях: науки, техники, искусства или ремесла.

Экспертная деятельность в нашей стране регулируется Федеральным законом РФ «О государственной судебно-экспертной деятельности в РФ» от 31 мая 2001г. №73-ФЗ и рядом подзаконных и ведомственных нормативно-правовых актов. В соответствие с законом цель экспертной деятельности – установление доказательственных фактов с помощью специальных знаний.
Современные возможности судебных экспертиз велики, в стране назначаются и производятся несколько десятков видов различных экспертиз, способствующих (при правильном и научно обоснованном их проведении) установлению истины по делу, защите охраняемых законом интересов, прав и свобод доверителей.

К сожалению, как и в любой другой области деятельности в последнее время на практике все чаще приходится сталкиваться и с не надлежаще проведенными и научно необоснованными экспертными заключениями, с которыми приходится «бороться» путем обоснования их научной необоснованности, противоречивости и необходимости назначения дополнительных, повторных, комиссионных, комплексных экспертиз.

Издавна на практике принято было считать (многие делают это и сейчас), что заключение эксперта – бесспорное доказательство по делу, не подлежащее оспариванию. И это, несмотря на то, что в самом законе – ч.2 ст.17 УПК РФ и руководящих разъяснениях Пленума Верховного Суда РФ прямо предусмотрено, что никакие доказательства по делу не имеют заранее установленной силы.
В стране, где, как известно, как в доперестроечный, так и особенно в перестроечный период дипломы специалистов приобретались (и приобретаются сейчас) не только и не столько по знаниям, а нередко путем иных механизмов, появление «специалистов» не ведающих предметом своей специальности не редкость. Практика изобилует и фактами умышленного искажения экспертами, в силу различных причин, исходных данных предмета исследования, иных нарушений принципа независимости экспертов, для составления «нужного» заинтересованной стороне заключения.

Процесс реформирования всех сторон общественной жизни, в т.ч. и в области экспертной деятельности, привел к появлению, наряду с государственными, и многочисленных «независимых» экспертных учреждений, что с одной стороны, является положительным явлением, т.к. позволяет проявляться принципу состязательности в поисках научной истины, а с другой стороны, учитывая пока устоявшийся менталитет наших «специалистов» и материальную сторону вопроса, приводит к результатам обратно пропорциональным заложенным в законе целям.

В соответствие с действующим законодательством государственные судебно-экспертные учреждения относятся к системе органов Министерства юстиции РФ. Однако, существуют и ведомственные экспертные учреждения, в частности, в системе МВД РФ, Федеральной таможенной службе, Федеральной службе безопасности, что по существу привело к тому, что, будучи признанными государственными судебно-экспертными учреждениями они одновременно подчиняются тем же органам исполнительной власти, что и следственные аппараты, органы дознания.

Более чем очевидно, что в соответствие с действующим законодательством основополагающим принципом экспертной деятельности является принцип независимости, как самой экспертной деятельности, так и лиц ее осуществляющих для достижения заложенной в законе цели.
Однако практика изобилует многочисленными фактами зависимости экспертных заключений от различных не основанных на законе факторов, что пагубно отражается на охраняемых законом правах, свободах и интересах юридических и физических лиц и противоречит целям, заложенным законодателем в Законе РФ о государственной судебно-экспертной деятельности и иных (отраслевых) законах регламентирующих экспертную деятельность.

Основная причина такого положения дел в экспертной (впрочем, как и во многих иных видах) деятельности видится в отсутствии правового механизма (правовой сбалансированности норм) обеспечивающего невозможность (или хотя бы существенную затруднительность) нарушения принципа независимости экспертной деятельности и обеспечения ее соответствия заложенным законодателем целям.

Как известно, бытует выражение: «Два юриста – три мнения». Реализация норм права, как известно, называется правоприменением, которое напрямую зависит от адекватного мысли законодателя толкования правоприменителями норм права. Можно ли рассчитывать, что сотни тысяч (если не миллионы) правоприменителей нашей огромной страны единообразно понимают мысль законодателя, заложенную в норме права, и в соответствие с этой мыслью реализуют норму?
Как представляется, это проверяется практикой, а практика убедительно подтверждает, что такой расчет и предположение являются огульными. Теорией права разработаны многочисленные виды толкования права (правовых норм) ни один из которых, смею утверждать, не может заменить собой толкование самим законодателем изданных им норм.
Как известно, и к большому сожалению, в нашей стране этот вид толкования практически не используется, за редким исключением. (например, постановления ГД РФ о применении актов амнистии).
Ни постановления Пленума Верховного суда РФ, ни тем более, иные виды толкования действующих норм права (кроме постановлений Конституционного Суда РФ) не могут собой заменить толкования норм права самим законодателем для установления практики единообразного понимания и применения норм права.

В результате мы имеем то, что имеем. Каждый волен понимать действующие нормы права так, как ему этого хочется в каждом конкретном случае применения данной нормы. Беда еще и в том, что судебные органы, призванные быть также независимой властью и руководствоваться верховенством права, на практике, в огромной своей массе, покрывают все огрехи органов предварительного следствия (в т.ч. и экспертных учреждений), что не способствует процессу установления единообразного понимания и применения действующих норм права, не говоря уже о пагубности этого процесса для всей системы правосудия и конституционных гарантий права на защиту.

Так, Московским областным Бюро СМЭ по одному из уголовных дел по обвинению братьев Б.Е. и Б.Д. в двойном убийстве, по назначению органов прокуратуры были проведены ряд судебных экспертиз: судебно-биологические; молекулярно-генетическая; судебно-медицинские; медико-криминалистические. Несмотря на установленный законом (ч. 6 ст. 11) единый научно- методический подход производства экспертиз в каждом БСМЭ, при ознакомлении с многочисленными заключениями экспертов данного Бюро установлены следующие противоречащие друг другу заключения экспертов одного и того же Бюро, которые, тем не менее, легли в основу обвинительного приговора, которым братья Б.Е. и Б.Д. признаны виновными и осуждены каждый к 17 годам лишения свободы.

Заключением биологической экспертизы вещественных доказательств на клинке и рукоятке обнаруженного в квартире убитых ножа, экспертом установлено наличие следов смешанной крови, в которой обнаружены аглютигены «А» и «В» свойственные группам крови «А» - Пгр., «В» - Шгр. и «АВ» - 1Угр.
Экспертизой крови обвиняемых этим же экспертом установлено, что у обвиняемого Б.Е. – «Ва» – Шгр. крови. Основываясь на этом, и «не замечая», что аглютиген «В» свойственен не только Ш группе, но и 1У гр. крови – «АВ», ничем не мотивируя свой вывод, эксперт пишет, что «присутствие крови обвиняемого Б.Е. на указанном ноже не исключается». При этом становится не понятным, если эксперт был независим, и строго руководствовался требованиями Закона РФ «О государственной судебно-экспертной деятельности в РФ» от 31.05.01г. ФЗ-73, в т.ч. ст.8 Закона, о научной обоснованности экспертных заключений, то, почему в своем заключении, признавая аглютиген «В» свойственным и 1У гр. – «АВ» ради объективности и справедливости не указал, что не исключается принадлежность этой крови и иному лицу с группой крови «АВ»?

В связи с утверждениями обвиняемых о наличии у них алиби и их нахождении во время убийства, указанного органом следствия, в пути к дому, в связи с чем, невозможностью нахождения их на месте преступления и оставления каких-либо следов крови, а также в связи с имеющимися документальными подтверждениями того, что при их задержании на их теле никаких телесных повреждений (из которых бы вытекала кровь) не обнаружено другим экспертом этого же Бюро СМЭ по назначению суда была произведена повторная экспертиза крови Б.Е., которая установила, что кровь обвиняемого Б.Е. действительно принадлежит к группе «Ва», т.е. Ш группе, но имеет сопутствующий антиген «Н» (который не был выявлен при первоначальной экспертизе его крови другим экспертом этого же бюро).

Как представляется, не нужно быть экспертом, для того, чтобы понимать, что сопутствующий антиген крови, не временный житель организма, а постоянно присущий данной крови антиген с момента рождения данного индивида и до его смерти.
Естественным, в связи с этим, представляется в силу законов логики тот факт, что, если данное лицо, крови которого свойственен сопутствующий антиген «Н» оставило бы след своей крови на каком-либо предмете, то в этом следе крови обязательно должен присутствовать и быть обнаруженным сопутствующий антиген «Н», который предыдущим экспертом этого же бюро на клинке и ручке ножа обнаружен не был.

К сожалению, Московский областной суд (а в последующем и коллегия Верховного суда РФ) «не заметили», а вернее не пожелали заметить этого существенного противоречия в проведенных экспертизах, в то время как при строгом соблюдении требований действующего законодательства, как уголовно-процессуального, так и об экспертной деятельности, не обнаружение экспертом, исследовавшим нож, которым было совершено убийство сопутствующего антигена «Н» в смешанной крови предполагало необходимость дачи заключения о том, что присутствие крови обвиняемого Б.Е. на указанном ноже исключается.

Дело, которое описывается – является ярким образчиком грубого нарушения требований Закона РФ «О государственной судебно-экспертной деятельности в РФ» и ст.198 и 204 УПК РФ в области назначения и проведения экспертиз, как экспертами, так и следственно-судебными органами и является яркой иллюстрацией нарушения принципа независимости экспертов и экспертной деятельности.

Как представляется, необходимо уяснить содержание термина «независимость» для соответствующего понимания и оценки соблюдения этого принципа при назначении и проведении экспертиз.
В словаре русского языка С.И.Ожегова термин «независимый» определяется как «самостоятельный, не находящийся в подчинении, свободный….независимо от кого-чего, вне связи с кем-чем - нибудь, не ограничивая, не считаясь с кем-чем - нибудь».

В ст. 7 ФЗ-73 от 31.05.01г. независимость эксперта определена следующим образом: «… он не может находиться в какой-либо зависимости от органа или лица, назначивших судебную экспертизу, сторон и других лиц, заинтересованных в исходе дела….Не допускается воздействие со стороны судов, судей, органов дознания, лиц, производящих дознание, следователей и прокуроров, а также иных государственных органов, организаций, объединений и отдельных лиц в целях получения заключения в пользу кого-либо из участников процесса или в интересах других лиц».
Россинская Е.Р. в своей книге: «Судебная экспертиза в гражданском, арбитражном, административном и уголовном процессе», изд-во НОРМА, м., 2005г., стр.95 признает: «…на самостоятельность суждений эксперта, на независимость судебной экспертизы влияют многие факторы и одних процессуальных требований недостаточно…В реальной жизни существуют множество способов оказания давления на эксперта или руководителя судебно-экспертного учреждения. Руководитель экспертного учреждения может, например, по указанию кого-то из вышестоящих начальников передать производство экспертизы другому эксперту, если вывод, сделанный первоначально назначенным экспертом, кого-то не устраивает».

На практике встречаются и иные изощренные способы нарушения принципа независимости и даже прямой умышленной фальсификации экспертных заключений в угоду органам следствия, особенно, когда речь идет о судебно-экспертных учреждениях системы МВД РФ. Так, в упомянутом деле об убийстве, первоначальные оперативные действия и задержание подозреваемых осуществляли сотрудники Долгопрудненского ОВД. В связи с обнаружением на месте происшествия 5 отпечатков пальцев рук, по делу была назначена дактилоскопическая экспертиза, которую поручили «эксперту» М. (в заключении он именуется и подписывается – «главный специалист») ЭКЦ Мытищинского ГУВД, т.е. органа, которому подчинен Долгопрудненский ОВД.
Из протокола осмотра места происшествия известно, что все 5 следов пальцев рук изымались на липкую ленту и переносились на белую фотобумагу. Преступление, по материалам дела было совершено 14 июня 2004г. Дактилоскопическая экспертиза была назначена 10 августа 2004г., на разрешение которой был поставлен вопрос, не принадлежат ли изъятые с места преступления следы пальцев рук обвиняемым Б.Д. и Б.Е. Спустя более месяца 18.09.2004г. «эксперт» М. дал заключение, что следы двух пальцев рук (якобы, обнаруженные на месте преступления) принадлежат обвиняемому Б.Е. Поскольку на протяжении всего предварительного и судебного следствия обвиняемый Б.Е. отрицал свою причастность к этому преступлению, и заявлял о своем алиби, а также о наличии у него наследственного заболевания рук – «акродерматит», в ходе судебного следствия судом была назначена дополнительная дактилоскопическая экспертиза, которая, вопреки протестам защиты, была поручена, все тому же «эксперту» ЭКЦ ГУВД МО – М., который естественно подтвердил свое предыдущее заключение.

Однако, объективный анализ имеющихся материалов дела и заключений «эксперта» М. свидетельствует о грубой фальсификации следственными работниками вещественных доказательств, о чем не мог не знать «эксперт» М., в распоряжение которого были предоставлены материалы дела, из которых усматривается:
- по протоколу осмотра места происшествия следы пальцев рук изымались на липкую ленту и переносились на белую фотобумагу;
- эксперту же М. на исследование были предоставлены следы пальцев рук, изъятые на светлую дактопленку (на не на липкую ленту с перенесением на фотобумагу);
- размеры самих следов и копирующих материалов по протоколу осмотра места происшествия составляли:
-размер первого следа 12х20мм, размер копирующей его липкой ленты 30х35мм.;
-размер второго следа 20х25мм, размер копирующей его ленты 40х40мм.;
- «эксперту» же М. представлены для экспертизы дактопленки (а не липкая лента наклеенная на белую фотобумагу) с размерами:
- первого следа 17х21мм, а самой пленки 25х29мм;
- второго следа размером 20х31, а самой пленки 31х39мм.

Утверждения обвиняемого Б.Е. о том, что накануне даты Заключения эксперта от 18.09.04г., т.е. 17.09.04г. он был привезен из Волоколамского СИЗО в Долгопрудненский, где был доставлен в кабинет начальника ОУР, который в беседе предложил ему различные напитки, из которых он выбрал кофе и ему было предложено самому насыпать из банки в чашку кофе, после чего он выпил это кофе и, судя по всему, тогда и были сняты с указанной банки и чашки следы его пальцев и подброшены в дело, во внимание никем (в т.ч. и судом) не принимались.

В ч. 2 ст. 204 УПК РФ прямо предписано: «Если при производстве судебной экспертизы эксперт установит обстоятельства, которые имеют значение для уголовного дела, но, по поводу которых ему не были поставлены вопросы, то он вправе указать на них в своем заключении».
Как видно из приведенного выше примера «эксперт» М., в распоряжении которого были протоколы осмотра места происшествия, из которых он знал, что все 5 следов пальцев рук изымались на липкую ленту и переносились на белую фотобумагу, тем не менее, не отразил в своем заключении, что имеются расхождения в объектах, которые изымались с места происшествия с объектами, которые представлены ему на исследование в виде светлых дактопленок, а не липких лент.

По делу также установлено, что вопреки требованиям действующего законодательства о судебно-экспертной деятельности, в частности ст.13 ФЗ-73 от 31.05.01г. об аттестации экспертов на право самостоятельного производства судебных экспертиз и выдаче Свидетельств об этом, срок действия которых по закону 5 лет, к указанным по делу об убийстве дактилоскопическим экспертизам М. был допущен, несмотря на то, что имевшееся у него Свидетельство на право самостоятельного производства судебной экспертизы датированное 1998г. прекратило свое действие по истечении установленных законом 5 лет в 2003г. и никакого иного Свидетельства о переаттестации им ни органу следствия, ни суду представлено не было, что свидетельствует о том, что М. не являлся экспертом и не имел прав и полномочий по самостоятельному производству дактилоскопических экспертиз. Несмотря на это, братья Б.Е. и Б.Д. осуждены в т.ч. и со ссылкой на эти экспертизы, к 17 годам лишения свободы.

И таких примеров масса.
По уголовному делу Ч., обвинямому по ст.ст.161, 131, 132 УК РФ, расследованному Чеховской городской прокуратурой МО и ныне рассматриваемому Чеховским городским судом из материалов дела усматривается:
Потерпевшая Р. следователем прокуратуры, после принятия от нее устного заявления об изнасиловании, направляется 07.05.06г. для освидетельствования в роддом. При этом, следователь вопреки требованиям ч.2 ст.179 УПК РФ никакого постановления об этом не выносит, а направляет письмо главврачу роддома, в котором, наряду с просьбой об освидетельствовании потерпевшей Р. на предмет наличия телесных повреждений в области половых органов поручает работникам роддома: изъять мазки на марлевые тампоны образцы влагалищного содержимого, анального отверстия, ротовой полости, счес волос с лобка снабдив их соответствующими подписями и упаковкой (с представлением отдельно образцов марли на которые производилось изъятие). То есть письмом (а не постановлением) следователь поручает сотрудникам роддома, без понятых произвести следственные действия, в т.ч. и по упаковке вещественных доказательств.

В составленном сотрудниками роддома «документе» без указания даты, именованным ими «Освидетельствование», наряду с констатацией отсутствия каких-либо наружных и внутренних повреждений у потерпевшей Р., указано, что у обследуемой из влагалища обнаружены «умеренные выделения в срок ожидаемой менструации. По требованию прокуратуры…взят материал на ватные тампоны (в письме прокуратуры просилось на марлевые) содержимое влагалища, анального отверстия, из рта, счес волос с лобка. По требованию прокуратуры выдано на руки освидетельствованной Р. по предъявлении паспорта».

Как видно из этого «Освидетельствования» в нем нет никаких сведений об упаковке этих биологических объектов, снабжении каких-либо упаковок «соответствующими надписями и подписями» и «снабжении этих упаковок отдельно образцами марли, на которые производились изъятия».
Тем не менее, к концу следствия в деле появляется протокол изъятия , якобы, следователем прокуратуры 11.05.06г. (т.е. через 4 дня после освидетельствования) в указанном роддоме:
«-образцы содержимого влагалища, ротовой полости, прямой кишки на ватно-марлевых тампонах;
-счес волос с лобка Р., упакованный в бумажный сверток , заклеенный бумагой, на котором имеется пояснительный текст 7/У-06, Р.
-Полиэтиленовый пакет , в котором находится тампон гигиенический , изъятый у Р. в ходе медицинского освидетельствования, снабженный аналогичной пояснительной подписью».
Более чем очевидно, что следователем фальсифицирован протокол изъятия от 11.05.06г., т.к. в «Освидетельствовании» роддома, во-первых, нет никаких сведений об упаковке и снабжении надписями каких-либо упаковок; во-вторых, указано, что все изъятые образцы по требованию прокуратуры выданы на руки Р.; в-третьих, не значится вообще изъятым и упакованным в полиэтиленовый пакет гигиенический тампон Р.
Несмотря на указанные многочисленные нарушения требований УПК РФ заключениями судебно-биологической и молекулярно-генетической экспертиз указанного Бюро СМЭ МО признаны обнаруженными на указанных объектах и принадлежащими обвиняемому Ч. следы его спермы.

В последние годы (впрочем, как и ранее) стали правилом грубые нарушения прав обвиняемых и подсудимых на защиту в виде лишения их прав, предусмотренных ст.ст.195,198 УПК РФ при назначении и производстве тех или иных экспертиз по делу.
Обвиняемый и его защитник ставятся в известность о назначении по делу экспертизы вопреки требованиям ч.1 ст.198 УПК РФ не при ее назначении , а после получения органом следствия экспертного заключения и чаще всего не сразу по получении, а к концу следствия.
Более чем очевидно, что в этих случаях обвиняемый и его защитник умышленно и искусственно лишаются целого комплекса существенных прав, предусмотренных ст.198 УПК РФ, в т.ч. и права постановки перед экспертизой вопросов, выбора экспертного учреждения и самого эксперта, заявления отвода эксперту по тем или иным законным основаниям и другие.

К сожалению, тенденциозность нашей судебной системы, и явный крен в сторону обвинения, приводит к тому, что, несмотря на очевидное нарушение следственными работниками требований УПК РФ и права обвиняемого на защиту, а также полномочий защитника как равноправного участника процесса, не смотря на формальное наличие судебного механизма признания такого рода доказательств недопустимыми – ст.ст. 7, 75, 125 УПК РФ,подавляющее количество судебных органов страны с пресловутой ссылкой на то, что «суд не может входить в оценку доказательств » на данной стадии процесса, отказывают в признании такого рода «доказательств» недопустимыми, в то время, как они, безусловно, собранны с нарушением порядка, установленного УПК РФ.

Никто на данной стадии и не требует у суда входить в оценку доказательств. Речь идет об оценке судом соблюдения норм УПК РФ при добыче доказательств . В упомянутом уголовном деле по убийству, три члена Московского областного суда, рассматривавшие это уголовное дело, при очевидных фактах нарушения требований УПК РФ относительно своевременного ознакомления обвиняемых и их защитников с постановлениями о назначении многочисленных экспертиз по делу и самими экспертизами, с которыми они были ознакомлены по прошествии от 3-х до 5-ти месяцев после их назначения и проведения, умудрились при отказе в удовлетворении законно и обоснованно заявленного ходатайства защиты, своевольно истолковать действующее уголовно-процессуальное законодательство, указав буквально следующее: «В законе не указан момент, в который следует ознакомить обвиняемого и его защиту с постановлением о назначении экспертизы».Элементарное знание русского языка при прочтении использованного законодателем в ч.1 ст.198 УПК РФ выражения «при назначении экспертизы.. » и соблюдение требований ч.1 ст.17 УПК РФ о том, что судьи должны при оценке доказательств руководствоваться «законом и совестью» не позволило бы так вольно толковать действующий закон и выражение «при назначении экспертизы» истолковывать как возможность ознакомления обвиняемого с постановлением о назначении экспертизы не «при назначении», а после проведения экспертизы.

Как представляется, одной из причин продолжающегося нарушения этих важных прав, как обвиняемых, так и их защитников является недостаточное совершенство действующей редакции этой нормы в ее системном толковании с другими нормами действующего законодательства об экспертной деятельности. Полагаю, что включение в Закон РФ «О судебно-экспертной деятельности в РФ» №ФЗ-73 от 31.05.01г. нормы о том, что «Экспертные учреждения (эксперты) не вправе принимать к экспертизе материалы по назначению и производству экспертиз без предоставления органом (лицом), назначившим экспертизу протокола ознакомления обвиняемого (подсудимого) и его защитника с постановлением (определением) о назначении данной экспертизы» во многом (хотя и не полностью) устранило бы многочисленные нарушения в этой области.

Как представляется, априори такая обязанность у экспертных учреждений и экспертов существует и сейчас, исходя из следующего анализа действующего законодательства. УПК РФ был принят позже Закона РФ «О государственной судебно-экспертной деятельности в РФ» и, следовательно, исходя из правовой иерархии Федеральных законов имеет большую юридическую силу, чем Закон РФ №ФЗ-73 от 31.05.01г. В ст.3 №ФЗ-73 указано, что правовой основой государственной судебно-экспертной деятельности являются Конституция РФ, ряд других законов и в т.ч. УПК РФ. В ст.4 ФЗ «О введении в действие Уголовно-процессуального кодекса РФ» от 05.12.2001г. указано, что действующие на территории РФ федеральные законы (т.е. надо полагать и ФЗ-73 от 31.05.01г.) и иные правовые акты, связанные с Уголовно-процессуальным кодексом РФ (безусловно ФЗ-73 связан с УПК РФ по вопросам экспертизы) подлежат приведению в соответствие с Уголовно-процессуальным кодексом РФ. И далее указано: «Впредь до приведения в соответствие с Уголовно-процессуальным кодексом РФ указанные федеральные законы и иные нормативные правовые акты применяются в части не противоречащей Уголовно-процессуальному кодексу РФ».

В ст.4 ФЗ-73 от 31.05.01г. о принципах государственной судебно-экспертной деятельности указан принцип соблюдения прав и свобод человека и гражданина.
Статья 5 ФЗ-73 от 31.05.01г. утверждает принцип законности судебно-экспертной деятельности при условии точного исполнения требований Конституции РФ и иных нормативных правовых актов, составляющих правовую основу этой деятельности (т.е. по смыслу ст.4 этого же закона и УПК РФ).
Статья 6 этого закона прямо регламентирует соблюдение прав и свобод человека и гражданина при осуществлении судебно-экспертной деятельности.

Объективный анализ упомянутых выше норм, наряду с конституционным правом каждого гражданина РФ на защиту позволяет, как представляется, утверждать, что поскольку в самом ФЗ-73 от 31.05.01г. указано, что его правовой основой являются Конституция РФ и УПК РФ, утверждаются принципы защиты прав и свобод человека и гражданина, в законе РФ о введении УПК РФ в действие диктуется необходимость приведения всех законов в соответствие с ним и до приведения в соответствие они подлежат применению в части не противоречащей требованиям УПК РФ, представляется основанным на действующей Конституции РФ и приведенных нормах действующего законодательства вывод о том, что эксперты не вправе принимать к производству и проведению экспертизы материалы, при отсутствии надлежащих данных об ознакомлении подозреваемого (обвиняемого, подсудимого) и их защитников с постановлением (определением) о назначении данной экспертизы, т.е. соблюдении прав этих участников, предусмотренных ст.198 УПК РФ.

Поскольку в самой Конституции РФ (ст.18), неоднократных постановлениях Конституционного суда РФ утверждается принцип, согласно которому «права и свободы человека и гражданина являются непосредственно действующими и определяют смысл, содержание и применение законов …и обеспечиваются правосудием…и ничто не может быть основанием их умалении(ст.21)» , сами федеральные законы (№ФЗ-73 от 31.05.01г. и УПК РФ) утверждают этот принцип, право на защиту является не только уголовно-процессуальным, а, прежде всего, конституционным правом, как представляется, ст.199 УПК РФ следует дополнить ч.6 следующего содержания:
ч.6 «При отсутствии в материалах присланных для производства экспертизы протокола ознакомления обвиняемого (подозреваемого) и его защитника с постановлением о назначении экспертизы эксперт обязан возвратить без исполнения постановление о назначении судебной экспертизы и материалы, представленные для ее производства с указанием мотивов возврата». Аналогичное дополнение следует внести и в ст.ст. 14 и 16 №ФЗ-73 от 31.05.01г. «О государственной судебно-экспертной деятельности в РФ», регламентирующие обязанности руководителя экспертного учреждения и эксперта.

Факты некомпетентности или недостаточной компетентности экспертов все чаще в последнее время выявляются по многочисленным уголовным делам. Несмотря, на требования Закона о государственной судебно-экспертной деятельности в РФ, и многочисленных Инструкций Министерства Юстиции РФ о научной обоснованности заключений экспертов и соблюдение методик производства экспертиз, легкомысленно рассчитывая на отсутствие специальных знаний у участников процесса, а также исходя из иных, не основанных на законе, мотивов, недобросовестные и недостаточно компетентные эксперты все чаще представляют следственно-судебным органам «удобные» для них, но абсолютно не соответствующие действующему законодательству и действующим Методическим рекомендациям Минюста РФ (Минздрава РФ) заключения.Причин этому много. В указанной книге, академик Россинская Е.Р. справедливо отмечает, что «Вопрос о том, насколько квалифицированно составлено заключение, т.е. вопрос об оценке заключения эксперта, весьма сложен, поскольку судьи не обладают специальными знаниями и им трудно в современных условиях научно-технической революции, когда экспертные методики все усложняются и усложняются, глубоко разобраться в экспертных технологиях. Судьи оценивают заключение эксперта в основном по формальным признакам».

Соглашаясь с этим мнением, замечу лишь, что оценку заключению эксперта дают не только судьи, но и стороны процесса: обвинение и защита, и для адекватной оценки этих заключений указанным участникам процесса необходимы знания, хотя бы тех формальных признаков, которым должны соответствовать заключения экспертов.
Перечень этих формальных признаков, которым должно соответствовать заключение эксперта по уголовным делам, приведен в ст.204 УПК РФ. В п.4 ч.1 ст.204 УПК РФ не требуется приведение в заключении эксперта сведений о его аттестации на право самостоятельного производства судебной экспертизы, наличии Свидетельства об аттестации и времени прохождения аттестации. Между тем, ст.13 Закона РФ «О государственной судебно-экспертной деятельности в РФ» признает возможным занятие должности эксперта в государственном судебно-экспертном учреждении лишь за гражданами РФ «прошедшими последующую подготовку по конкретной экспертной специальности..», а в ч.2 этой нормы указано, что «Определение уровня профессиональной подготовки экспертов и аттестация их на право самостоятельного производства судебной экспертизы определяются экспертно-квалификационными комиссиями. Уровень профессиональной подготовки экспертов подлежит пересмотру каждые пять лет.»

Как представляется, это не праздное требование закона, т.к. в ст.4 этого же закона установившего принципы государственной судебно-экспертной деятельности одним из важных принципов установлен принцип проведения экспертных исследований с использованием современных достижений науки и техники. В тесной связи с этими нормами являются требования ст.8 этого же закона о том, что исследования эксперта должны производиться на строго научной и практической основе и Заключение эксперта должно основываться на положениях, дающих возможность проверить обоснованность и достоверность сделанных выводов на базе общепринятых научных и практических данных.

Как представляется, вышеприведенный анализ действующего законодательства о судебно-экспертной деятельности предполагает необходимость обязательного указание в Заключении эксперта, кроме предусмотренных в ст.204 УПК РФ данных об эксперте, также сведения о его аттестации, номере и дате его Свидетельства о праве на самостоятельное производство судебных экспертиз. Как было показано выше, отсутствие таких сведений в Заключении эксперта приводит на практике к тому, что к экспертизе привлекаются лица (сотрудники экспертного учреждения), которые не имеют упомянутого Свидетельства (или срок его уже просрочен, а новой аттестации не было) и, следовательно, они не могут быть признаны экспертами и подписанные ими Заключения не должны признаваться доказательствами по делу. По упомянутому уголовному делу об убийстве, «эксперт» М., не имеющий Свидетельства о переаттестации в установленные законом сроки, подписавший 3 заключения дактилоскопической экспертизы, подписывался под ними не как эксперт, а как «Главный специалист ЭКЦ ГУВД» и на указанных Заключениях, вопреки требованиям ст.25 Закона №ФЗ-73 от 31.05.01г. стояла печать не «государственного судебно-экспертного учреждения», а печать «№67» ОВД Долгопрудного. Даже на это Московский областной суд, а впоследствии и коллегия Верховного суда РФ не обратили внимания, осуждая лиц к длительным годам лишения свободы.

Кстати, в ст.204 УПК РФ вообще нет требования о печати, которой должны удостоверяться подписи эксперта или комиссии экспертов. Не урегулирован законодательно и вопрос о том, какая печать должна стоять на Заключении эксперта, при производстве экспертизы сотрудником неэкспертного (государственного или негосударственного) учреждения? На практике встречаются случаи заверения таких Заключений печатью того учреждения, в котором работает проводивший исследование специалист, что нельзя признать основанным на законе действием. В литературе высказывается мнение о том, что в таких случаях Заключение эксперта должно заверяться нотариально.
В связи с принятием Закона № ФЗ-73 от 31.05.01г. приказом Министра юстиции РФ от 23.01.2002г. № 20 было утверждено «Положение об аттестации работников на право самостоятельного производства судебной экспертизы в судебно-экспертных учреждениях Министерства юстиции РФ», цель которого (п.1) «определение уровня профессиональной подготовленности для производства судебных экспертиз». В п.3 этого Положения предусмотрено, кому и при каких условиях присваивается право самостоятельного производства судебных экспертиз. Среди вопросов, которые должен знать эксперт для присвоения ему этого права, в частности, предусмотрено и обязанность знать «современные методы и методики производства экспертиз по своей экспертной специальности и владеть ими». Вопрос о выдаче Свидетельства урегулирован в п.20 этого Положения. В п.24 Положения предусмотрено, что в этом Свидетельстве и Карточке судебного эксперта делаются отметки о том, что эксперту продлено право самостоятельного производства судебной экспертизы. В утвержденной этим же приказом МЮ РФ форме Свидетельства имеется графа «Действительно по «__»______г.».

Отсутствие в уголовно-процессуальном законе (ст.204 УПК РФ) требования об обязательности отражения в Заключении эксперта № и срока действия Свидетельства эксперта о праве на самостоятельное производство экспертизы, как представляется, лишает участников процесса права знать надлежащий ли и полномочный специалист производил экспертизу. Такая ситуация в потенции содержит возможность нарушения охраняемых законом прав подозреваемого, обвиняемого и подсудимого, что нередко, как было показано выше, имеет место на практике.
Кроме того, отсутствие в законе многочисленных правил, вытекающих из обязательных для экспертов Методических рекомендаций Министерства юстиции РФ, МЗ РФ при производстве экспертиз, как представляется, затрудняет для участников процесса оценку заключений экспертов и определение их пригодности для придания им доказательственного значения. Так, в настоящее время действуют и являются обязательными для экспертов Инструкция Министерства юстиции РСФСР от 10.12.1974г. «О порядке производства судебных экспертиз в экспертных учреждениях Министерства юстиции РСФСР»; Методические рекомендации Министерства юстиции РФ, утвержденные Приказом МЮ РФ №346 от 20.12.2002г. «По производству судебных экспертиз в государственных судебно-экспертных учреждениях системы Министерства юстиции РФ».

Эти ведомственные нормативные акты и содержащиеся в них правила имеют, как представляется, важную роль для оценки доказательственной значимости заключений экспертов, соблюдения ими при производстве экспертиз обязательных правил и методик, от чего в немалой степени зависит научная обоснованность сделанных ими выводов, а в конечном итоге судьбы лиц, по делам которых эти экспертизы проводились и легли в основу приговора.
Так, например, по упомянутому уголовному делу Ч. обвиняемому по ст.ст.162, 131 и 132 УК РФ в одном из актов экспертиз (молекулярно-генетической) эксперт пишет: «… путем экстрагации в 10% растворе аммиака в течении 20 часов многочисленных вырезок на трусах, джинсах, гигиенической прокладке, тампонах с содержимым влагалища, ротовой полости и прямой кишки потерпевшей Р., центрифуговали пробирки и удалили избыток жидкости, приготовили мазки из осадков на предметном стекле, которые после испарения жидкости окрашивали 1% раствором соляно-кислого фуксина и микроскопиравали». Название примененной методики и источник этой методики в заключении эксперта не приведены.
По другому уголовному делу по обвинению М. в сбыте наркотиков по ст.228.1 УК РФ автор экспресс-анализа - сотрудник лаборатории ЭКЦ ГУВД пишет: «исследование проводили методами ОХ и ГЖХ с МСД».
Оригинально! Догадайся мол сам.

Между тем, в п.42 упомянутой Инструкции Минюста от 10.12.1974г. указано: «Методы и приемы исследования, а также их результаты излагаются четко, ясно, доступно для понимания лицам, не имеющим специальных познаний, и настолько подробно, чтобы при необходимости можно было проверить правильности выводов эксперта, повторив исследование. СПЕЦИАЛЬНЫЕ ТЕРМИНЫ ДОЛЖНЫ РАЗЪЯСНЯТЬСЯ».
Кроме того, в соответствие с п.9 ч.1 ст.204 УПК РФ и ст.25 ФЗ-73 от 31.05.01г. в заключении эксперта должны быть отражены «содержание и результаты исследований с указанием примененных методов».
В соответствие с п.2.3 Методических рекомендаций Минюста РФ №346 от 20.12.2002г. во вводной части заключения указываются, в т.ч.:
- «…стаж работы по той экспертной специальности, по которой производится судебная экспертиза;
- справочные материалы и нормативные документы (с полным указанием их реквизитов), которыми эксперт руководствовался при разрешении поставленных вопросов».
В соответствие с п.2.4 этих Методических рекомендаций в исследовательской части заключения указываются «примененные методы, методики исследования, специальные программные средства. В случае использования типовых экспертных методик и схем экспертного исследования, изложенных в методических изданиях, на них делается ссылка, и указываются полные сведения об их публикации; в случае применения автоматизированных программ или программных комплексов приводятся данные об учреждении их разработавшем».
В п.41 Инструкции Минюста от 10.12.1974г. предусматривается необходимость отражения «обстоятельств дела – в случаях, когда они имеют существенное значении для дачи заключения». В п.42 этой же Инструкции кроме описания процесса исследования и его результатов предусмотрена необходимость дачи «научного объяснения установленным фактам». Этот же пункт Инструкции помимо обстоятельств, предусмотренных Методическими рекомендациями от 20.12.2002г. для отражения в исследовательской части заключения по вопросу использованных методик, предусматривает также необходимость отражения:
-«способов, приемов экспертного исследования; количество, последовательность и условия выполнения экспертных экспериментов, количество полученных при этом сравнительных образцов и условия их получения»;
-обоснование принятых значений технических величин при производстве расчетов;
-условия применения использованных при исследовании научно-технических средств, технические параметры, принятые в расчетах;
-данные о литературных источниках или справочно-нормативных документах, использовавшихся при проведении исследований (автор или наименование издателя, наименование работы или нормативного документа, место и год издания, страницы).
Немаловажным является и урегулирование этими ведомственными нормативными актами срока производства экспертизы. В действующем законодательстве этот вопрос не урегулирован. Пунктом 29 Инструкции Минюста от 10.12.1974г. установлен срок производства экспертизы «в пределах 10 дней» по материалам «с небольшим количеством объектов или не требующих сложных исследований» и «в пределах 20 дней» по материалам «с большим количеством объектов или требующим сложных исследований». Пункт 30 этой Инструкции устанавливает порядок, при котором, если экспертиза в течении 20 дней не может быть выполнена, то экспертное учреждение уведомляет об этом орган, назначивший экспертизу и устанавливает по согласованию с ним дополнительный срок. Предварительное ознакомление с материалами, согласно этого пункта, не может превышать 5 дней. Следующий, 31 пункт Инструкции устанавливает порядок исчисления сроков, который начинается со дня, следующего за днем поступления материалов в экспертное учреждение, по день направления заключения (сообщения о невозможности дать заключение) органу, назначившему экспертизу. Если окончание срока производства экспертизы приходится на нерабочий день, днем окончания считается следующий за ним рабочий день. Срок производства экспертизы приостанавливается на период ожидания удовлетворения или отказа в удовлетворении ходатайства эксперта о предоставлении дополнительных материалов. Приостановление срока производства экспертизы происходит согласно п.21 Инструкции и при неправильном оформлении органом, назначившим экспертизу материалов направляемых на экспертизу.
Как известно, на практике все чаще приходится сталкиваться с фактами некритического отношения к заключениям экспертов. Между тем, в действующем и ныне постановлении Пленума Верховного суда СССР №1 от 16 марта 1971г. «О судебной экспертизе по уголовным делам» в п.14 прямо предписано: « Обратить внимание судов на необходимость устранения случаев некритического отношения к заключению эксперта. В силу ст.17 Основ уголовного судопроизводства Союза ССР и союзных республик (ныне корреспондирующей ч.2 ст.17 УПК РФ – А.Р.) заключение эксперта не имеет заранее установленной силы, не обладает преимуществом перед другими доказательствами и, как все иные доказательства, подлежит оценке по внутреннему убеждению судей, основанному на всестороннем, полном и объективном рассмотрении всех обстоятельств дела в их совокупности».

В этом же пункте постановления содержатся важные руководящие разъяснения о том, что вероятное заключение эксперта не может быть положено в основу приговора». Между тем, практическим работникам известно, что судебная практика изобилует фактами, во-первых, превуалирования количества вероятных заключений экспертов над категоричными: «может иметь..», «не исключается» и т.п., во-вторых, придания судами таким вероятным заключениям экспертов доказательственного значения и вопреки указанным руководящим разъяснениям, обоснования ими обвинительных приговоров.
В сложившихся условиях, как представляется, защитнику, помимо знания действующего законодательства в области экспертной деятельности, необходимо знание и действующих правил производства различных видов экспертиз, которые регламентируются ведомственными нормативными актами и с помощью которых можно проверить и оценить соблюдение экспертами при производстве того или иного вида экспертизы порядка и методики их проведения, от чего зависит научная обоснованность сделанных выводов и их доказательственная значимость.
Например, всем известно, что в последние годы все чаще в практике судопроизводства приходится сталкиваться с набирающим обороты видом экспертизы - молекулярно-генетической.
Будучи самым современным и наиболее доказательным методом для доказательной идентификации человека (называемым даже генетической дактилоскопией) он одновременно характеризуется и высокой степенью сложности. В связи с этим, как вид медицинской деятельности, генетическая экспертиза подлежит обязательному лицензированию Центральной комиссией Минздрава России по лицензированию медицинской деятельности. Приказом Минздрава России от 24.04.2003г. №161 определено, что молекулярно-генетическая экспертиза может осуществляться в специализированных лабораториях бюро судебно-медицинской экспертизы, имеющих лицензию на данный вид деятельности. В обязательном приложении к такой лицензии, в перечне «Разрешенных видов, методов и работ», должно быть указано: «судебно-медицинская экспертиза вещественных доказательств и исследования биологических объектов – генетическая, код 06.020.4 «Номенклатура работ и услуг по оказанию соответствующей медицинской помощи, подлежащих лицензированию» (Приказ Минздрава России от 26.07.2002г. №238).
Выборочной проверкой проведенной Российским центром судебно-медицинской экспертизы Минздрава России, согласно его информационному письму, вскрыты грубые ошибки, допущенные при производстве молекулярно-генетических экспертиз в ряде территориальных судебно-медицинских учреждений. Если при этом учесть, что цена каждой такой ошибки равна (по уголовным делам) длительным срокам лишения человека свободы, то от степени готовности адвоката к адекватной оценке молекулярно-генетических экспертиз во многом зависит судьба подзащитного. В медицинской литературе отмечаются наиболее часто встречающиеся причины ошибок при производстве молекулярно-генетических экспертиз.
В существующих Методиках возможных причин ошибок при молекулярно-генетических исследованиях, в т.ч. связанных с посторонними примесями, приводящими к неправильному определению геномных профилей и недостаточным исходным количеством матричной ДНК указано «ложное генотипирование».

Ложное генотипирование
Специалисты различат две причины ложного результата похожести одного геномного профиля на другой. Во-первых, присутствие в сравниваемых препаратах ДНК постороннего генетического материала, который может имитировать как совпадение, так и различие их геномных профилей. Во-вторых, этот же эффект может проявиться как результат неправильного генотипирования, в частности ложноопределенной гомо- или гетерозигитности анализируемых объектов. Это связано с артефактами полимеразной цепной реакции, возникающими под влиянием неоптимальных условий ее проведения, среди которых специалисты указывают различные причины, в т.ч.:
- недостаточность исходного материала;
- плохое качество препарата;
-неудачные технические параметры прибора используемого для амплификации ДНК;
- неадекватно подобранный рабочий режим (отжиг при более низкой чем следует температуре) и другие.
По мнению специалистов этой области знаний «Технология генетической экспертизы - инструмент, с помощью которого можно установить истину, но, это происходит лишь тогда, когда этим инструментом пользуются знающие люди».
Как минимум, отмеченные выше самим специалистами причины возможных ошибок при молекулярно-генетических экспертизах – ложное генотипирование, предполагает в работе адвоката необходимость проверки:
-достаточен ли был исходный материал для экспертизы?
-имеются ли сведения о качестве примененных препаратов?
-соответствуют ли технические параметры использованных приборов требованиям ГОСТ?
-правильно ли подбирался рабочий режим температуры?
и другие данные, предусмотренные Методикой проведения данного вида экспертиз.

Как известно, многочисленные правила производства различных экспертиз не могут быть предусмотрены в самом законе. Тем не менее, как представляется, успешная защита по делам, по которым проводились или необходимо провести те или иные экспертизы, объективно требуют от защитника знания этих, обязательных для экспертов правил, как с целью умения при реализации прав предусмотренных ст. 198 УПК РФ грамотно поставить перед экспертизой надлежащие по делу вопросы, так и проверки соблюдения экспертами своих обязанностей и Методических рекомендаций при производстве экспертиз. Эти знания защите необходимы нередко и для заявления ходатайств о переформулировке вопросов поставленных перед экспертизой органом следствия (или судом) или исключении поставленных ими вопросов, которые не относятся к компетенции экспертов (например, правовых вопросов или вопросов из иных областей знания).

Приказом Минздрава РФ №161 от 24 апреля 2003г. утверждена Инструкция по организации и производству экспертных исследований в Бюро судебно-медицинской экспертизы, состоящая из 10 разделов и регламентирующая проведение многочисленных важных экспертных исследований. Описать и подробно проанализировать эти правила с точки зрения выработки приемов и способов работы защитника с ними в рамках данной статьи не представляется возможным. Остановлюсь лишь на ряде часто встречающихся в практике заключениях экспертов по уголовным делам.
Так, раздел У1 Инструкции посвящен Судебно-биологическим экспертным исследованиям.
П.6.2.2 «…расходование объектов производят таким образом, чтобы обеспечить полноту исследовании, а также возможность дополнительных или повторных действий с ними. …на уничтожение следов или изменение их конфигурации должно быть разрешение следователя».
Этот пункт Инструкции в определенной мере соответствующий требованиям ст.ст.10, 14, 16 Закона РФ №73-ФЗ от 31.05.01г. о сохранности объектов исследования и запрете на уничтожение экспертами объектов исследования или существенное изменение их свойств без разрешения органа или лица, назначивших экспертизу в то же время вызывает определенное недоумение. Почему эти нормы связывают запрет уничтожения или существенного видоизменения объектов исследования только с согласием органа или лица, назначивших экспертизу?
Где же учет права обвиняемого (подозреваемого) на защиту? Где учет процессуального равноправия сторон обвинения и защиты в уголовном судопроизводстве?

Практика изобилует фактами не согласованного, а нередко, умышленного уничтожения, как следственными органами, так и по согласованию с ними, экспертами объектов исследованияс целью исключения возможности перепроверки обоснованности экспертного заключения, в ущерб законным интересам привлеченного к уголовной ответственности лица.
Так, по упомянутому делу об убийстве, следователь, действовавший с единственным обвинительным уклоном, допустивший десятки грубых нарушений требований норм УПК РФ вынес постановление об уничтожении вещественных доказательств – полотенца пропитанного кровью – со ссылкой на начавшиеся гнилостны процессы и непригодность в связи с этим этого объекта для экспертного исследования. Сделал он это без привлечения специалиста в этой области. Между тем, следователь не является специалистом, компетентным определять пригодны или нет данные биологические объекты для их экспертного исследования и практика свидетельствует о возможности исследования и обнаружения важных для дела доказательств, в т.ч. и в гнилостных объектах. Так, методика определения групповой принадлежности в гнилостно-измененных объектах исследования описана в руководстве для судебных медиков профессора Барсегянц Л.О. «Судебно-медицинское исследование вещественных доказательств (кровь, выделения, волосы)», М., изд-во Медицина, 1999г., стр.79-82.
По другому упомянутому выше делу, по обвинению М. по ст.228.1 УК РФ эксперт, с согласия следователя израсходовал полностью порошкообразное вещество, которое им было признано наркотическим средством «Амфетамин», в то время как по материалам дела это вещество, при направлении его на экспертизу вещественным доказательством по делу не было признано, а после проведения экспертизы следователем было издано постановление о приобщении к материалам дела этого израсходованного вещества, что по сути означает приобщение к материалам дела «воздуха». При этом, вещество отправленное на экспертизу отличалось по цвету от вещества полученного «заявителем», а перепроверить обоснованность заключения экспертав порядке установленном законом уже невозможно.

Перечень таких примеров можно продолжить и практикующие адвокаты, как представляется, часто сталкиваются с этой, ставшей уже модной практикой уничтожения (полного расходования) объектов исследования, как согласованного с лицами, назначившими экспертизу, так и без оного.
Как представляется, законодательное оставление этого важного вопроса только на усмотрение стороны обвинения, без учета мнения привлеченного к уголовной ответственности лица и его защитника, как минимум является несправедливым.
Пункт 6.2.3 указанной Инструкции устанавливает правило, согласно которому «жидкая кровь и иные скоропортящиеся материалы исследуют не позднее следующего дня после их поступления в отделение».
Как представляется, это правило предполагает в работе адвоката, во-первых, проверку того, что подразумевается под понятием «иные скоропортящиеся материалы»?; во-вторых, доставлены ли жидкая кровь и/или «иные скоропортящиеся материалы» на экспертизу в сроки, приемлемые для их исследования не позднее следующего дня после их поступления в отделение?; повлияло ли и как нарушение этих сроков на результаты исследования?; где и при каком температурном режиме хранились указанные объекты до их исследования?
Пункт 6.2.5 Инструкции требует, чтобы перед проведением каждого исследования проверялась пригодность используемых реактивов и реагентов (их специфичность и активность), что, как представляется, предполагает проверку защитником при ознакомлении с заключением эксперта отражения этого в заключении эксперта.
Следующий немаловажный пункт Инструкции – 6.2.7 регламентирует осмотр и описание вещественных доказательств экспертом и требует указания «полной характеристики следов биологического происхождения. При этом соблюдают основной принцип, позволяющий в последующем на любом этапе следствия или суда опознать эти предметы, т.е. подробно указывают фактуру, основные размеры, отличительные детали, цвет, изношенность, повреждения, загрязнения и др.»
В связи с этим, как представляется, защитник обязан проверить полное отражение всех указанных данных по каждому биологическому объекту и их неизменность и возможность опознания на всех этапах следствия и суда и всех последующих их исследованиях (при дополнительной, повторной, комплексной или комиссионной экспертизах).

Считаю полезным добавить, что после установления защитниками противоречивости экспертиз и материалов, послуживших основаниями для экспертных заключений и возбуждении в ходе судебного следствия соответствующих ходатайств о признании недопустимыми указанных «доказательств», проведении дополнительных, повторных, комиссионных или комплексных экспертиз,«модным» стало привлечение судом «по ходатайству стороны обвинения» в качестве «свидетелей» сотрудников органа следствия, расследовавших дело и допустивших указанные нарушения, для придания видимости законности произведенных незаконных процессуальных действий. К сожалению, суды, со ссылкой на показания указанных «свидетелей» в суде оставляют незамеченными допущенные процессуальные нарушения и придают доказательственное значение такого рода процессуальным документам. Между тем, действующий УПК РФ не предусматривает устранения процессуальных нарушений следователей и прокуроров путем их допроса в качестве «свидетелей» по расследованным ими делам.

Так, по упомянутому делу об убийстве, в связи с обнаружением подлога вещественных доказательств: следов пальцев рук, откопированных на светлую дактопленку, которая по протоколу осмотра места происшествия не применялась и обнаружением разности размеров объектов исследования по протоколу осмотра места происшествия и по заключению эксперта, в качестве «свидетелей» в суд были приглашены следователь по делу и участвовавший с ним при осмотре места происшествия специалист ЭКЦ ГУВД, которые «объяснили» эти противоречия «многочасовостью» осмотра места происшествия и, связанной с этим «усталостью»; производством измерений в перчатках, «чем могут объясняться огрехи измерений» и т.п.
Пункт 6.2.8 Инструкции предъявляет особые требования к описанию «следов биологического происхождения». «В обязательном порядке отмечают: локализацию следа, его цвет, форму, контуры, степень пропитывания, уплотнение, размеры, особенности».
Эти данные, как представляется, могут иметь очень важное значение для оценки защитником обоснованности заключения эксперта, соблюдения последним предъявляемых законом и Инструкциями требований к заключению эксперта, и, наконец, правомерности вообще производства экспертизы. К сожалению, на практике редко обращают внимание на обязанность эксперта составить мотивированное письменное сообщение о невозможности дать заключение …., если поставленные вопросы выходят за пределы специальных знаний эксперта, объекты исследования и материалы дела непригодны или недостаточны для проведения исследований и дачи заключения и эксперту отказано в их дополнении; современный уровень развития науки не позволяет ответить на поставленные вопросы».

Между тем, таких оснований на практике не мало. Например, требования указанной Инструкции об отражении «фактуры, на которой обнаружен след, его размера, степени пропитывания» непосредственно связаны с вопросом: какое количество биологического вещества представляет из себя этот след? Связанным с ним является важный вопрос о том, достаточно ли количество обнаруженного вещества для производства необходимого полного исследования или исследований с ним и сохранения его части для последующих аналогичных и дополнительных исследований для проверки научной обоснованности сделанных заключений и выводов и выполнения, тем самым, требований Закона РФ №ФЗ-73 от 31.05.01г.?

Как представляется, по каждой Методике исследования предусмотрено «свое» необходимое количество исследуемого биологического вещества, для выполнения требований закона и Методических рекомендаций о данном исследовании. Если защитник знаком с указанными Методическими рекомендациями и, в связи с этим, знает, что, например, для полноценного выявления следов спермы по имеющимся методикам минимально необходимым его количеством должно быть 0,1мл., а объем биологического вещества, обнаруженного на непропитываемой фактуре составляет значительно меньшее количество, то о каком правомерном и полноценном экспертном исследовании может идти речь, если эксперт в этих случаях в соответствие с требованиями ст.16 ФЗ-73 от 31.05.01г. обязан составить мотивированный письменный отказ от дачи заключения с приведением мотивов такого решения, а не давать в угоду следственным органам Заключение «об обнаружении» следов спермы на исследуемом объекте!
Требования указанного пункта Инструкции об отражении «локализации, цвета, формы, контуров» биологического объекта могут оказаться полезными для выяснения срока давности этого следа, механизма его образования и других, важных для защиты вопросов.
Пункт 6.3.4.2. Инструкции предусматривает возможности установления группы крови (в случае отсутствия интересуемого лица) по результатам исследования пота с носильных вещей данного лица.
Пункт 6.3.7 Инструкции предусматривает возможности определения по исследованию крови пола и регионального происхождения крови по специальным методикам:
-принадлежность крови беременной женщине с помощью гравидадиагностикума;
-дифференцирование периферической и менструальной крови электрофоретическим и цитологическим методами.

К сожалению, на практике незнание или недостаточное знание защитниками этих вопросов, отсутствие необходимого опыта, затрудняют «борьбу» с такого рода «экспертными заключениями», что ведет к известным последствиям для защищаемого лица. Конечно же, нельзя требовать от защитника, чтобы он одновременно был специалистом в многочисленных отраслях знаний, в области которых производятся экспертизы. Но, как представляется, защитник должен обладать знаниями механизма борьбы с такими экспертизами. Кроме того, как известно, ныне действующий УПК РФ позволяет защитнику при необходимости обращаться на договорной основе к альтернативным экспертам (специалистам) соответствующих отраслей знаний, которые могут помочь защитнику как в адекватном понимании заключения эксперта, оценке его научной обоснованности, так и в опровержении необоснованных экспертных заключений. Как представляется, эффективным является и возможность приглашения адвокатом по своей инициативе альтернативного эксперта (специалиста) в суд для его допроса по ходатайству защиты, в чем суд в соответствие с требованиями ч.4 ст.271 УПК РФ не вправе отказать стороне защиты.

Кроме того, в связи с недавно опубликованным 10.03.2007г. Административным регламентом Федеральной службы по надзору в сфере здравоохранения и социального развития по исполнению государственных функции по осуществлению контроля за порядком производства медицинской экспертизы, утв. Приказом Минздрава РФ №900 от 31.12.2006г. и зарегистрированным в Минюсте РФ 19.02.2007г. под №8959, представляется эффективным и перспективным направлением «борьбы» с научно необоснованными и процессуально ущербными заключениями экспертов своевременное, т.е. уже на стадии предварительного расследования дела, после ознакомления с такими заключениями, обжалование их в предусмотренный указанным регламентом орган – Федеральную службу по надзору в сфере здравоохранения. Право на обжалование такого рода экспертиз предусмотрено ст.6 ФЗ -73 от 31.05.2001г.

Знание возможностей современных экспертных исследований и правил их проведения во многом поможет защитнику учесть это при построении линии защиты и адекватной оценке экспертных заключений.
Итогом этой кропотливой и, безусловно, сложной работы защитника по неравной борьбе с такого рода заключениями «экспертов» может оказаться чувство глубокого удовлетворения исполненным долгом, а возможно и спасенных человеческих судеб.

Адвокат Адвокатской консультации № 63
Межреспубликанской коллегии адвокатов Р.Г.Амбарцумов

Судебная экспертиза — давний и устоявшийся институт процессуального законодательства России. Трудно представить процесс доказывания по уголовным делам без производства судебных экспертиз, которые являются одним из наиболее важных источников доказательств и находят широкое применение при расследовании и рассмотрении уголовных дел.

Давая разъяснения судебной практики, Пленум Верховного Суда Российской Федерации в своем постановлении от 21.12.2010 № 28 «О судебной экспертизе по уголовным делам» ориентирует суды на необходимость наиболее полного использования достижений науки и техники в целях всестороннего и объективного исследования обстоятельств, подлежащих доказыванию по уголовному делу, путем производства судебной экспертизы во всех случаях, когда для разрешения возникших в ходе судебного разбирательства вопросов требуется проведение исследования с использованием специальных знаний в науке, технике, искусстве или ремесле.

Понятие судебной экспертизы дано в статье 9 Федерального закона от 31.05.2001 № 73-ФЗ «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации».

Судебная экспертиза — процессуальное действие, состоящее из проведения исследований и дачи заключения экспертом по вопросам, разрешение которых требует специальных знаний в области науки, техники, искусства или ремесла и которые поставлены перед экспертом судом, судьей, органом дознания, лицом, производящим дознание, следователем, в целях установления обстоятельств, подлежащих доказыванию по конкретному делу.

В определении даны основные признаки судебной экспертизы, отличающие её от других экспертиз и других форм использования специальных знаний в судопроизводстве.

Судебная экспертиза – процессуальное действие, следовательно, её производство регламентировано законом (наиболее полно — в УПК РФ и Федеральным законом № 73 «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации»), некоторые аспекты судебно-экспертной деятельности рассмотрены в уже названном постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации № 28 «О судебной экспертизе по уголовным делам от 21 декабря 2010 года»:

— судебная экспертиза может быть назначена и произведена до возбуждения уголовного дела (часть 4 статья 195 УПК РФ) и после возбуждения уголовного дела;

— в результате ее производства появляется доказательство — заключение эксперта.

Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации применяет к экспертизе определение «судебная» , причем и в тех случаях, когда она назначается и производится еще в ходе предварительного расследования. Тем самым законодатель подчеркивает то обстоятельство, что результаты экспертизы предназначены для суда. Кроме того, признание экспертизы, произведенной на стадии предварительного расследования, судебной означает, что полученное таким образом письменное заключение эксперта может использоваться в суде наравне с другими доказательствами, добытыми в ходе судебного заседания, и без производства там собственного экспертного исследования. Допрос эксперта в судебном заседании является мерой факультативной и проводится по усмотрению суда. При этом эксперт не проводит дополнительных исследований, а лишь разъясняет и уточняет ранее данное заключение (часть 2 статьи 80, часть 1 статьи 282 УПК РФ).

Назначение экспертизы — это процессуальное действие, которое реализуется при соблюдении определенных законом оснований и условий. Оно не сводится только к составлению определения или постановления о производстве экспертизы.

В юридической литературе представлены различные мнения и взгляды на основания назначения судебных экспертиз. Большинство авторов под общеправовым основанием для назначения экспертизы понимают потребность в использовании специальных знаний эксперта в целях установления обстоятельств, подлежащих доказыванию по уголовному делу. Юридическим основанием назначения и производства экспертизы является постановление следователя, дознавателя, судьи или определение суда. Специальными условиями для назначения экспертизы являются достаточность объектов для исследования, наличие научно — обоснованной экспертной методики по данному предмету, а также по общему правилу — согласие свидетеля и потерпевшего на их исследование.

Случаи обязательного назначения судебной экспертизы регламентируются статьей 196 УПК РФ. Назначение и производство судебной экспертизы обязательно, если необходимо установить:

1) причину смерти;

2) характер и степень вреда, причиненного здоровью;

3) психическое или физическое состояние подозреваемого, обвиняемого, когда возникает сомнение в его вменяемости или способности самостоятельно защищать свои права и законные интересы в уголовном судопроизводстве;

3.1) психическое состояние подозреваемого, обвиняемого в совершении в возрасте старше восемнадцати лет преступления против половой неприкосновенности несовершеннолетнего, не достигшего возраста четырнадцати лет, для решения вопроса о наличии или об отсутствии у него расстройства сексуального предпочтения (педофилии) (введен Федеральным законом от 29.12.2012 № 14-ФЗ);

3.2) психическое или физическое состояние подозреваемого, обвиняемого, когда имеются основания полагать, что он является больным наркоманией (внесен Федеральным законом от 25.11.2013 № 313-ФЗ, вступил в силу с 25.05.2014);

4) психическое или физическое состояние потерпевшего, когда возникает сомнение в его способности правильно воспринимать обстоятельства, имеющие значение для уголовного дела, и давать показания;

5) возраст подозреваемого, обвиняемого, потерпевшего, когда это имеет значение для уголовного дела, а документы, подтверждающие его возраст, отсутствуют или вызывают сомнение.

Специальным основанием для назначения, в частности, судебно-психиатрической экспертизы является наличие достаточных данных (сведений), указывающих на необходимость использования специальных знаний эксперта в области психиатрии для определения психического состояния обвиняемого, подозреваемого.

При этом под достаточными данными понимаются сведения, позволяющие следователю (дознавателю), суду (судье) обоснованно сомневаться во вменяемости подозреваемого, обвиняемого либо их способности самостоятельно защищать свои права и законные интересы.

Указанные сомнения и предположения не могут возникнуть произвольно. Назначение и производство судебно-психиатрической экспертизы возможны лишь при наличии конкретных данных, вызывающих сомнения в психическом здоровье лица.

Такими данными могут быть:

— наличие сведений о том, что лицу в прошлом оказывалась психиатрическая помощь (у него диагностировалось психическое расстройство, ему оказывалась амбулаторная психиатрическая помощь, он помещался в психиатрический стационар, признавался невменяемым по другому уголовному делу, негодным к военной службе по состоянию психического здоровья и тому подобное);

— нахождение лица на обучении в учреждении для лиц с задержкой или отставанием в психическом развитии, наличие информации о получении им в прошлом черепно-мозговых травм;

— странности в поступках и высказываниях лица, свидетельствующие о возможном наличии психического расстройства, его собственные высказывания об испытываемых им болезненных (психопатологических) переживаниях;

— перенесение лицом нейроинфекционного заболевания, сопровождающегося психическими расстройствами и приведшего к ухудшению успеваемости в учебном заведении, нарушению трудоспособности, социальной адаптации, изменению поведения;

— необычный характер совершенного деяния, особая тяжесть содеянного, отсутствие видимых, понятных мотивов преступления или их незначительность, несоответствие характера содеянного личности правонарушителя.

Во всех указанных выше случаях назначение экспертизы считаем обязательным.

Установление психического или физического состояния лица, привлекаемого к уголовной ответственности, имеет большое значение для правильного разрешения дела, установления наличия или отсутствия субъективной стороны состава преступления. Для этого необходимо, чтобы в ходе предварительного следствия был тщательно и досконально собран материал, характеризующий личность подозреваемого, обвиняемого, его поведение до и после совершения инкриминируемого деяния, и по данным вопросам должно быть допрошено не только лицо, обвиняемое (подозреваемое) в содеянном, но и его родственники, лица, совместно с ним проживающие. В ходе судебного следствия все эти данные, а также поведение подсудимого непосредственно в судебном заседании, должны быть тщательно и всесторонне исследованы, в том числе и путем назначения и производства экспертизы.

В 2014 году при проверке законности и обоснованности постановленных судом первой инстанции решений судом апелляционной инстанции назначалось производство судебных психиатрических экспертиз.

Так, по уголовному делу в отношении К. принято решение о назначении амбулаторной судебной нарколого-психиатрической экспертизы, поскольку назначенная в ходе предварительного расследования нарколого-психиатрическая экспертиза проведена МУЗ «С», не имеющим лицензии на проведение судебно-психиатрических экспертиз.

По уголовному делу в отношении Ж. назначена повторная стационарная судебная психолого-психиатрическая экспертиза в ФГБУ «С», поскольку установленные судом первой инстанции действия виновного (осужден за убийство, совершенное в состоянии аффекта), его поведение как в момент совершения преступления, так и непосредственно после этого, сохранность у него воспоминаний не в полной мере соответствовали особенностям, характеризующим протекание физиологического аффекта.

По делу в отношении Б. судьей в судебном заседании, как следует из протокола, тщательно изучалось состояние здоровья подсудимой, выяснялось наличие у нее черепно-мозговых травм, которые подсудимая отрицала. В апелляционной жалобе последняя указала, что в 2008 году проходила лечение в медицинском учреждении в связи с получением телесных повреждений, в том числе в связи с наличием черепно-мозговой травмы. Данные сведения нашли свое подтверждение, подсудимой назначена амбулаторная судебная психиатрическая экспертиза, по заключению которой у Б. выявлено органическое расстройство личности, однако изменения психики были выражены не резко, в период, относящийся к инкриминируемому деянию, она в полной мере могла осознавать фактический характер своих действий и руководить ими, в принудительном лечении не нуждалась. Оценив экспертное заключение, учитывая поведение осужденной в судебном заседании, обстоятельства дела, судебная коллегия по уголовным делам Иркутского областного суда согласилась с выводом суда первой инстанции о вменяемости Б.

Законом от 25.11.2013 № 313-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации» статья 196 УПК РФ дополнена пунктом 3.2, согласно которому назначение судебной экспертизы обязательно, если необходимо установить «психическое или физическое состояние подозреваемого, обвиняемого, когда имеются основания полагать, что он является больным наркоманией».

Этим же законом статья 299 УПК РФ дополнена пунктом 7.2, согласно которому при постановлении приговора суд разрешает вопрос, «нуждается ли подсудимый в прохождении лечения от наркомании и медицинской и (или) социальной реабилитации в порядке, установленном статьей 72.1 УК РФ».

Статья 72.1 УК РФ предусматривает, что при назначении лицу, признанному больным наркоманией, основного наказания в виде штрафа, лишения права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью, обязательных работ, исправительных работ или ограничения свободы суд может возложить на осужденного обязанность пройти лечение от наркомании и медицинскую и (или) социальную реабилитацию.

Если понимать данные нормы закона буквально, то по каждому уголовному делу, если имеются сведения о том, что лицо является или может являться больным наркоманией (справка нарколога, показания самого обвиняемого (подозреваемого) или иных лиц об употреблении наркотиков в настоящее время или ранее), необходимо проведение экспертного исследования.

Следует обратить внимание на то, что психиатры обладают необходимым запасом знаний по наркологии, поэтому достаточно назначения судебной психиатрической экспертизы без привлечения врача-нарколога.

На практике обязательное назначение и производство экспертиз требуется по делам в сфере незаконного оборота наркотических средств (химическая), по уголовным делам о нарушении правил дорожного движения (автотехническая). Так, ни по одному из дел, связанных с незаконным оборотом наркотических средств, психотропных веществ, нельзя обойтись без назначения химической экспертизы для определения того, является ли средство наркотическим, психотропным, его вида и количества.

Порядок назначения судебной экспертизы

Стадия предварительного расследования (ст. 195 УПК РФ)

1. Признав необходимым назначение судебной экспертизы, следователь выносит об этом постановление, а в случаях, предусмотренных пунктом 3 части 2 статьи 29 УПК РФ (о помещении подозреваемого, обвиняемого, не находящегося под стражей, в медицинский или психиатрический стационар для производства, соответственно, судебно-медицинской или судебно-психиатрической экспертизы), возбуждает перед судом ходатайство, в котором указываются:

— основания назначения судебной экспертизы;

— фамилия, имя и отчество эксперта или наименование экспертного учреждения, в котором должна быть произведена судебная экспертиза;

— вопросы, поставленные перед экспертом;

— материалы, предоставляемые в распоряжение эксперта.

1. Судебная экспертиза производится государственными судебными экспертами и иными экспертами из числа лиц, обладающих специальными знаниями. Экспертным учреждением согласно пункту 60 статьи 5 УПК РФ признается государственное судебно-экспертное учреждение или иное учреждение, которому поручено производство судебной экспертизы. В соответствии с пунктом 2 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 21.12.2010 № 28 государственными судебно-экспертными учреждениями являются специализированные учреждения (подразделения) федеральных органов исполнительной власти, органов исполнительной власти субъектов Российской Федерации, предусмотренные статьей 11 Федерального закона «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации». Государственные учреждения созданы, прежде всего, в системе Министерства юстиции, Министерства внутренних дел, Министерства здравоохранения, таможенных органов, Федеральной службы безопасности и некоторых других. Под негосударственными судебно-экспертными учреждениями следует понимать некоммерческие организации (некоммерческие партнерства, частные учреждения или автономные некоммерческие организации), созданные в соответствии с Гражданским кодексом Российской Федерации и Федеральным законом «О некоммерческих организациях», осуществляющие судебно-экспертную деятельность в соответствии с принятыми ими уставами.

Кроме того, судебная экспертиза может производиться и вне судебно-экспертных учреждений лицами, обладающими специальными знаниями в области науки, техники, искусства или ремесла, но не являющимися государственными судебными экспертами.

1. Следователь знакомит с постановлением о назначении судебной экспертизы подозреваемого, обвиняемого, его защитника, потерпевшего, его представителя и разъясняет им права, предусмотренные статьей 198 УПК РФ. Об этом составляется протокол, подписываемый следователем и лицами, которые ознакомлены с постановлением.
2. Судебная экспертиза в отношении потерпевшего, за исключением случаев, предусмотренных пунктами 2, 4 и 5 ст. 196 УПК РФ (характер и степень вреда, причиненного здоровью, психическое или физическое состояние потерпевшего, когда возникает сомнение в его способности правильно воспринимать обстоятельства, имеющие значение для уголовного дела, и давать показания, возраст потерпевшего, когда это имеет значение для уголовного дела, а документы, подтверждающие его возраст, отсутствуют или вызывают сомнение), а также в отношении свидетеля производится с их согласия или согласия их законных представителей, которые даются указанными лицами в письменном виде.

В стадии судебного разбирательства уголовного судопроизводства порядок назначения судебной экспертизы определен в части 2 статьи 283 УПК РФ, а разъяснения по применению закона даны в указанном ранее постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 21.12.2010 № 28 «О судебной экспертизе по уголовным делам».

В случае назначения судебной экспертизы председательствующий предлагает сторонам представить в письменном виде вопросы эксперту. Представленные вопросы должны быть оглашены и по ним заслушаны мнения участников судебного разбирательства. Рассмотрев указанные вопросы, суд своим определением или постановлением отклоняет те из них, которые не относятся к уголовному делу или компетенции эксперта, формулирует новые. При этом суд не связан формулировкой и перечнем вопросов, предложенных участниками судебного разбирательства, а также поставленных перед экспертом в процессе предварительного расследования.

По уголовным делам частного обвинения, возбуждаемым по заявлению потерпевшего или его законного представителя (часть 1 статьи 318 УПК РФ), судья может решить вопрос о назначении экспертизы при подаче ими заявления в суд либо на стадии судебного разбирательства путем вынесения соответствующего постановления. При этом должны быть соблюдены права обвиняемого, подсудимого, а также потерпевшего, установленные уголовно-процессуальным законом.

Как разъясняется в пункте 17 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 21.12.2010 № 28, председательствующему в судебном заседании следует принимать предусмотренные законом меры к исследованию в суде обстоятельств, необходимых для дачи экспертом заключения, в том числе о количестве, объеме и других характеристиках объектов и материалов, необходимых для производства исследований, и лишь после этого предлагать участникам судебного разбирательства представлять в письменном виде вопросы эксперту.

В случае производства экспертизы в суде экспертом (действующим вне судебно-экспертного учреждения), ранее не участвовавшим в деле в этом качестве, суду рекомендуется выносить два процессуальных документа (определения, постановления): первый — о назначении экспертизы, в котором необходимо привести данные об эксперте, имея в виду, что эксперт вправе участвовать в исследовании обстоятельств дела, относящихся к предмету экспертизы; только после вынесения постановления (определения) о назначении экспертизы, и второй — после выполнения соответствующей процедуры — о постановке вопросов перед экспертом.

При назначении судебной экспертизы перед субъектами назначения (суд, судья, следователь, дознаватель) встают следующие вопросы:

1) Что можно установить с помощью судебной экспертизы?

2) Как правильно сформулировать вопросы в постановлении (определении) о назначении судебной экспертизы?

3) Где проводятся необходимые судебные экспертизы?

Хотелось бы отметить ошибки, которые встречаются при назначении экспертиз.

Данные ошибки можно условно разделить на две категории:

— формальные;

— предметные.

— неправильно указанное наименование экспертного учреждения. Данная ошибка является поводом для возвращения материалов без исполнения, а в случае, если экспертиза выполнена, то встает вопрос о допустимости заключения такой экспертизы как доказательства по делу;

— неверная классификация экспертизы. На настоящий момент существуют несколько классификаций экспертиз, но наибольшее распространение и практическое применение имеет классификация по триединичному основанию: предмет, объект, метод. Согласно данной классификации существуют классы (криминалистические, инженерно-технические, инженерно-технологические, медицинские, сельскохозяйственные, экологические, экономические и так далее, всего 9 классов), роды (например, пожарно-технические, экспертиза техники безопасности), виды (трасологическая, баллистическая, почерковедческая). Предлагается пользоваться данной классификацией, избегая придумывания новых видов экспертиз (дакто-баллистическая) или неправильной классификации (при назначении пожарно-технической экспертизы в постановлении (определении) указывается «автотехническая»);

— неправильная оценка правового статуса (типа) экспертизы. В законе однозначно указано, в каких случаях экспертиза считается повторной, дополнительной, комплексной, комиссионной. Имеют место случаи назначения комплексных, дополнительных экспертиз, по сути не являющихся таковыми. Также распространены случаи, когда экспертиза, являясь повторной (при соответствующем основании), в определении не имеет статуса повторной. Встречаются также случаи назначения повторных дополнительных экспертиз.

К предметным ошибкам относятся ошибки, касающиеся самого предмета судебной экспертизы, то есть обстоятельств и фактов, подлежащих установлению. Чаще всего данные ошибки выражаются в некорректной постановке вопросов. При составлении вопросов следует не идти на поводу у сторон, которые предоставляют список вопросов, а четко представлять цель назначения экспертизы (что требуется установить) и производить селекцию вопросов. Также желательно конкретизировать задачу эксперта, избегая общих формулировок.

Таким образом, назначение экспертизы требует ответственного подхода, тщательного изучения материалов уголовного дела для правильного определения предмета экспертизы, составления обоснованного и мотивированного постановления (определения) о ее назначении.

При этом особое внимание следует обратить на следующие моменты:

а) поставленные перед экспертом вопросы должны наиболее полно охватывать устанавливаемый факт, иметь недвусмысленную формулировку и не выходить за пределы специальных познаний эксперта. Для этого предлагается знакомиться с методическими рекомендациями для данного вида экспертиз;

б) в постановлении должны быть указаны индивидуальные признаки объектов экспертизы, их упаковка, чтобы исключить сомнение в подлинности объектов;

в) если экспертиза производится вне экспертного учреждения (часть 5 статьи 199 УПК РФ), то предварительно устанавливается компетентность эксперта и отсутствие оснований для его отвода, что также отражается в постановлении о назначении экспертизы.

Вопросы, не решаемые экспертами:

— вопросы, касающиеся правовой оценки действий лица (кто виноват, имеет ли право и прочее). Разъяснения в данной части даны и Пленумом Верховного Суда Российской Федерации в Постановлении № 28, в соответствии с пунктом 4 которого постановка перед экспертом правовых вопросов, связанных с оценкой деяния, разрешение которых относится к исключительной компетенции органа, осуществляющего расследование, прокурора, суда (например, что имело место — убийство или самоубийство), как не входящих в его компетенцию, не допускается;

— вопросы, выходящие за пределы компетенции;

— вопросы, касающиеся контрафактности (только несоответствие образцам лицензионной продукции);

— вопросы, касающиеся соответствия ГОСТу (соответствие ГОСТу определяет специальный орган государственного надзора — Центр стандартизации, метрологии и сертификации).

При назначении любых судебных экспертиз должны быть соблюдены требования статей 195, 198 УПК РФ, в соответствии с которыми с постановлением о назначении экспертизы должны быть ознакомлены:

а) каждый подозреваемый, обвиняемый по данному делу и их защитники, потерпевший и его представители. Ознакомление с постановлением должно состояться даже тогда, когда экспертиза проведена до появления в деле подозреваемого, обвиняемого, потерпевшего. Как известно, ранее часть 2 статьи 198 УПК РФ предусматривала право потерпевшего знакомиться с постановлением о назначении судебной экспертизы, заявлять отвод эксперту или ходатайствовать о производстве судебной экспертизы в другом экспертном учреждении, только если судебная экспертиза проводилась в отношении него самого. Однако первоначально Конституционный Суд Российской Федерации в своих определениях (определение от 04.11.2004 № 430-О по жалобе Старовойтовой О.В.; определение от 11.07.2006 № 300-О по жалобе Андреева А.А.) закрепил правовую позицию о том, что потерпевший, как сторона процесса, имеет право на ознакомление со всеми постановлениями о назначении судебных экспертиз и экспертными заключениями независимо от того, был ли он сам объектом исследования или нет, затем аналогичное разъяснение дал Верховный Суд Российской Федерации в своем постановлении Пленума от 20.12.2010 № 28, а изданием Федерального закона от 28.12.2013 № 432-ФЗ указанные права потерпевшего и его представителей при назначении судебных экспертиз законодательно закреплены в УПК РФ;

б) гражданский истец, гражданский ответчик и их представители, если экспертиза была назначена по их ходатайству (пункт 10 части 4 статьи 44; часть 2 статьи 159 УПК РФ);

в) адвокат и законные представители свидетеля, если экспертиза производится в его отношении. Ознакомление с постановлением о назначении экспертизы предполагает некоторое изучение объектов экспертизы, а также данных, свидетельствующих о надлежащей квалификации эксперта.

Верховным Судом Российской Федерации в пункте 9 постановления Пленума № 28 дано особое разъяснение, что подозреваемый, обвиняемый и их защитники, а также потерпевший и его представители должны быть ознакомлены с постановлением о назначении экспертизы до ее производства. В том случае, если лицо признано подозреваемым, обвиняемым или потерпевшим после назначения судебной экспертизы, оно должно быть ознакомлено с этим постановлением одновременно с признанием его таковым, о чем составляется соответствующий протокол. Аналогичное толкование дано и Конституционным Судом Российской Федерации, указавшем, что ознакомление с постановлением о назначении судебной экспертизы должно быть осуществлено до начала производства экспертизы; в противном случае «…участники процесса лишаются возможности реализовать связанные с назначением экспертизы и вытекающие из конституционного принципа состязательности и равноправия сторон права, закрепленные статьей 198 УПК РФ. Данное требование части 3 статьи 195 УПК РФ распространяется на порядок назначения любых судебных экспертиз, носит императивный характер и обязательно для исполнения следователем, прокурором и судом на досудебной стадии судопроизводства во всех случаях» (определение Конституционного Суда Российской Федерации от 13.10.2009 № 1161-О-О «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Артемьева Е.В. на нарушение его конституционных прав частью 2 статьи 63, статьями 195, 198 УПК РФ). Необходимость закрепления данных правовых позиций законодателем вызвана порочной практикой, которая сложилась в органах, осуществляющих предварительное расследование, связанной с ознакомлением подозреваемого, обвиняемого, их защитников, а также потерпевших с постановлением о назначении экспертизы по окончании экспертного исследования, когда постановление о назначении экспертизы предъявляется для ознакомления одновременно с заключением эксперта или в ходе выполнения требований статьи 217 УПК РФ.

В статье 198 УПК РФ закреплено право обвиняемого, подозреваемого, их защитников, потерпевшего и его представителей заявлять отвод эксперту, а также ходатайствовать о производстве судебной экспертизы в другом либо в конкретном экспертном учреждении, о привлечении в качестве экспертов указанных ими лиц.

Вместе с тем статья 14 Федерального закона «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации» предусматривает полномочия руководителя экспертного учреждения, обязанного поручить производство экспертизы конкретному эксперту или комиссии экспертов данного учреждения. То есть при назначении экспертизы суд не располагает сведениями, кому из экспертов будет поручено производство экспертизы, а потому лишен возможности надлежаще выполнить требования статей 195, 198 УПК РФ.

Видимо, с учетом вышеприведенных обстоятельств, Верховный Суд Российской Федерации в пункте 3 постановления Пленума № 28 разъяснил, что дознаватель, следователь, суд по ходатайству лиц, указанных в статье 198 УПК РФ, обязаны сообщать фамилию, имя, отчество эксперта, которому руководителем государственного судебно-экспертного учреждения поручено производство экспертизы.

Данная проблема процессуального характера отсутствует при назначении экспертизы, производство которой поручается эксперту из числа лиц, обладающих специальными знаниями, не работающих в судебно-экспертных учреждениях, поскольку на субъекта назначения экспертизы возложена обязанность по установлению данных о специальности и компетентности эксперта.

Организация экспертизы, особенно на первоначальном этапе ее производства, существенно различается в зависимости от того, производится ли она в судебно-экспертном учреждении или вне его.

Принципиальное различие выражается, прежде всего, в том, что при производстве экспертизы в определенном учреждении (как в государственном экспертном учреждении, так и в любом другом) тот, кто ее назначает, вступает в правоотношения с руководителем данного учреждения, на которого возлагается часть процессуальных полномочий. Если же экспертиза производится вне экспертного учреждения, то все правоотношения складываются напрямую с экспертами.

При назначении экспертизы вне экспертного учреждения следует учитывать некоторые особенности:

— в качестве частного эксперта не может выступать государственный судебный эксперт (статья 16 Федерального закона «О государственной судебно-экспертной деятельности»);

— производство судебно-психиатрических экспертиз допускается только в государственных судебно-экспертных учреждениях, относящихся к ведению федерального органа исполнительной власти (часть 5 статьи 11 Федерального закона «О государственной судебно-экспертной деятельности»);

— между экспертом и органом, назначающим экспертизу, заключается гражданско-правовой договор, по которому работа эксперта должна быть оплачена. Эти расходы относятся к судебным издержкам и могут быть возмещены не только за счет государства, но и за счет сторон (часть 1 статьи 131 УПК РФ).

В главе 27 УПК РФ, посвященной экспертизе, отсутствуют специальные нормы о непосредственном проведении самого экспертного исследования. Это объясняется самостоятельностью эксперта, который лично выбирает методы экспертизы. В то же время общие требования к исследованию существуют:

а) методика исследования должна быть научно обоснованна и апробирована. Заключение эксперта должно основываться на положениях, дающих возможность проверить обоснованность и достоверность сделанных выводов на базе общепринятых научных и практических данных (статья 8 Федерального закона «О государственной судебно-экспертной деятельности»);

б) эксперту запрещено самостоятельно собирать объекты для исследования (за исключением экспериментальных экспертных образцов) (статья 202 УПК РФ);

в) соблюдение общих правил производства следственных действий (проведение экспертизы в присутствии других участников процесса лишь в дневное время, запрет незаконных мер, насилия, угроз, обмана, унижения чести и достоинства, повреждения имущества и другое);

г) ведомственными нормативными актами установлены порядок и сроки производства ряда экспертиз (приказ Министерства внутренних дел России от 29.06.2005 № 511 «Вопросы организации производства судебных экспертиз в экспертно-криминалистических подразделениях органов внутренних дел Российской Федерации»; приказ Министерства юстиции России от 20.12.2002 N 347 «Об утверждении Инструкции по организации производства судебных экспертиз в судебно-экспертных учреждениях системы Министерства юстиции Российской Федерации»; приказ Министерства здравоохранения и социального развития Российской Федерации от 12.05.2010 N 346н «Об утверждении Порядка организации и производства судебно-медицинских экспертиз в государственных судебно-экспертных учреждениях Российской Федерации»; приказ Министерства здравоохранения и социального развития России от 30.05.2005 N 370 «Об утверждении Инструкции об организации производства судебно-психиатрических экспертиз в отделениях судебно-психиатрической экспертизы государственных психиатрических учреждений»);

д) законом четко определено время нахождения подозреваемых и обвиняемых в медицинском стационаре – 30 дней (с возможным продлением до 90 дней) — статья 30 Федерального закона «О государственной судебно-экспертной деятельности);

е) определенные требования, которые также могут влиять на решение вопроса о допустимости результатов, в частности, судебно-медицинского экспертного исследования, содержатся в нормативных актах о регистрации изделий медицинского назначения, разработанных на основе федерального законодательства об охране здоровья граждан, которые предназначены для проведения исследований медицинского характера (аппараты, инструменты, калибраторы, расходные материалы для анализаторов и другое), а, следовательно, и для экспертных исследований.

Организационно-процессуальная классификация судебных экспертиз

Первичные экспертизы — экспертизы, назначаемые в порядке, предусмотренном статьями 195 и 196 УПК РФ, и впервые проводимые по делу.

Дополнительная экспертиза регламентирована частью 1 статьи 207 УПК РФ, может быть назначена при недостаточной ясности или полноте заключения эксперта, а также при возникновении новых вопросов в отношении ранее исследованных обстоятельств уголовного дела.

Верховный Суд Российской Федерации в постановлении Пленума от 21.12.2010 № 28 «О судебной экспертизе по уголовным делам» разъяснил, что под недостаточной ясностью следует понимать невозможность уяснения смысла и значения терминологии, используемой экспертом, методики исследования, смысла и значения признаков, выявленных при изучении объектов, критериев оценки выявленных признаков, которые невозможно устранить путем допроса в судебном заседании эксперта, производившего экспертизу.

Неполным является такое заключение, в котором отсутствуют ответы на все поставленные перед экспертом вопросы, не учтены обстоятельства, имеющие значение для разрешения поставленных вопросов.

В качестве примера приведем определение Верховного Суда Российской Федерации № 82-АПУ14-22.

М. признан виновным в совершении четырёх действий сексуального характера в отношении потерпевшей О., не достигшей четырнадцатилетнего возраста, с использованием её беспомощного состояния, при этом в двух случаях — с применением к ней насилия, и осуждён по п. «б» ч. 4 ст. 132 УК РФ.

На основании п. «д» ч. 1 ст. 97, ч. 2 ст. 99 УК РФ М. назначена принудительная мера медицинского характера в виде принудительного лечения и наблюдения у врача-психиатра в амбулаторных условиях.

В апелляционной жалобе адвокаты осуждённого просили об отмене приговора, обращая внимание на то, что в материалах дела имеются противоречивые акты экспертиз, в одном из которых содержится информация, что у осуждённого не обнаружено признаков расстройства сексуального предпочтения, в том числе и педофилии, а в другом сказано, что такие признаки установлены.

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации оставила приговор в части осуждения М. без изменения, указав следующее.

Как усматривается из материалов дела, в отношении М. назначались две амбулаторные комплексные судебные сексолого-психиатрические экспертизы, в проведении которых участвовали одни и те же эксперты.

В соответствии с актом экспертизы от <ДД.ММ.ГГГГ> экспертам представлены материалы дела только по событию в ночь с ДД. на ДД.ММ.ГГГГ. Специалистом – сексологом в заключении указано, что по представленным материалам, с учётом однократности инкриминируемого осуждённому деяния, а также недостаточности информации (отрицание М. сексуального влечения к малолетним детям и обусловленных им фантазий, сновидений и поведения, отсутствие самоописания на момент инкриминируемого деяния) признаков расстройств сексуального предпочтения, в том числе и педофилии, у М. не обнаружено.

Таким образом, эксперты делают вывод не об отсутствии у осуждённого соответствующего заболевания (педофилии) как такового, а о том, что с учётом представленных следствием материалов у М. признаков данного заболевания не обнаружено.

В ходе дальнейшего расследования уголовного дела было установлено, что М. неоднократно совершал действия сексуального характера в отношении потерпевшей, поэтому ему было предъявлено обвинение еще по трём преступлениям, предусмотренным п. «б» ч. 4 ст. 132 УК РФ.

С учётом этих новых фактических обстоятельств была назначена дополнительная амбулаторная комплексная судебная сексолого-психиатрическая экспертиза. При её производстве специалистам представлены дополнительные материалы, в частности, протоколы допросов потерпевшей, её законного представителя и другие материалы, которые не были предметом исследования при производстве основной экспертизы.

Согласно заключению экспертов от <ДД.ММ.ГГГГ.> приведённое в материалах дела описание поведения М. в ситуациях инкриминируемых ему деяний соответствует поведению, характерному для расстройства сексуального предпочтения в виде гетеросексуальной педофилии. В связи с наличием осуждённого гетеросексуальной педофилии эксперты пришли к выводу о том, что он нуждается в применении к нему амбулаторного лечения и наблюдения у психиатра в соответствии с п. «д» ч. 1 ст. 97 УК РФ, ч. 2 ст. 99 УК РФ. Верховный Суд указал, что поскольку в ходе проведения основной экспертизы не были известны все факты насильственных действий сексуального характера в отношении потерпевшей, имевшие место на протяжении нескольких лет и имеющие значение для правильного разрешения вопроса о наличии у М. расстройства сексуального предпочтения (педофилии), заключение первичной экспертизы было неполным. Проведение дополнительной экспертизы в отношении осуждённого не противоречит требованиям ч. 1 ст. 207 УПК РФ.

По результатам изучения уголовных дел многосоставных судов Иркутской области установлено, что в большинстве случаев дополнительные судебно-медицинские экспертизы назначались для получения ответов на новые вопросы в отношении уже исследованных объектов, в частности, для проверки показаний подсудимых об обстоятельствах получения потерпевшими телесных повреждений, повлекших причинение вреда здоровью.

Отличие дополнительной экспертизы от новой состоит в том, что при исследовании эксперт дополняет результаты основной экспертизы, используя их в своем исследовании. В зависимости от характера вопросов и объема исследуемых материалов дополнительная экспертиза может быть произведена в судебном заседании.

В соответствии со ст. 282 УПК РФ по ходатайству сторон или по собственной инициативе суд вправе вызвать для допроса эксперта, давшего заключение в ходе предварительного расследования, для разъяснения или дополнения заключения.

При этом нельзя допускать замену производства экспертизы допросом эксперта, если имеются основания для производства судебной экспертизы.

Дополнительная экспертиза поручается, как правило, тому же эксперту, если предстоящее исследование не выходит за рамки его специальных знаний, но по усмотрению органа, назначившего экспертизу, может поручаться и другому эксперту.

Повторная экспертиза регламентируется частью 2 статьи 207 УПК РФ, назначается в случаях возникновения сомнений в обоснованности заключения эксперта или наличия противоречий в выводах эксперта или экспертов.

В постановлении Пленума «О судебной экспертизе по уголовным делам» № 28 Верховный Суд Российской Федерации разъяснил, что необоснованным следует считать такое заключение эксперта, в котором недостаточно аргументированы выводы, не применены или неверно применены необходимые методы и методики экспертного исследования. Таким образом, тщательному изучению подлежит всё заключение эксперта в полном объеме, а не только выводы эксперта.

Суд также вправе назначить повторную экспертизу, если установит факты нарушения процессуальных прав участников судебного разбирательства при назначении и производстве судебной экспертизы, которые повлияли или могли повлиять на содержание выводов экспертов.

При повторной экспертизе решаются те же самые вопросы, что и в предшествующей экспертизе, поскольку выводы эксперта вызывают сомнения, но наряду с указанными вопросами, могут быть поставлены и новые вопросы.

Повторную экспертизу может проводить только другой эксперт или комиссия экспертов.

Комиссионная судебная экспертиза согласно статье 200 УПК РФ производится не менее чем двумя экспертами одной специальности. Она назначается в особо сложных случаях, при производстве многообъектных экспертиз, повторных экспертиз.

Решение о комиссионном характере экспертизы может быть принято как органом или лицом, назначившими экспертизу, так и руководителем судебно-экспертного учреждения. Указание в постановлении комиссионного характера исследования обязательно для руководителя экспертного учреждения. При отсутствии такого указания руководитель вправе организовать производство комиссионной экспертизы по собственной инициативе. Согласно ведомственным нормативным правовым актам в комиссионном порядке должно проводиться большинство психиатрических экспертиз (не менее трех человек), а также некоторые судебно-медицинские.

При рассмотрении уголовного дела в отношении М. назначена повторная комиссионная экспертиза, так как эксперт ответил не на все поставленные вопросы, а кроме того, руководителем государственного экспертного учреждения проведение экспертизы поручено двум экспертам, что, по мнению суда, является неправильной позицией и выходит за рамки полномочий руководителя экспертного учреждения.

Если по результатам проведенных исследований мнения экспертов по поставленным вопросам совпадают, то ими составляется единое заключение. В случае возникновения разногласий каждый из экспертов, участвовавших в производстве судебной экспертизы, дает отдельное заключение по вопросам, вызвавшим разногласие.

В необходимых случаях, когда исследование выходит за пределы компетенции одного эксперта или комиссии экспертов, в соответствии со статьей 201 УПК РФ может быть назначено производство комплексной экспертизы, осуществляемой несколькими экспертами на основе использования разных специальных знаний.

Каждый эксперт вправе подписать общее заключение либо ту его часть, которая отражает ход и результаты проведенных им лично исследований.

Если эксперт обладает достаточными знаниями, необходимыми для комплексного исследования, он вправе дать единое заключение по исследуемым вопросам.

Эксперт дает заключение от своего имени на основании исследований, проведенных им в соответствии с его специальными знаниями, и несет за данное им заключение ответственность в установленном законом порядке.

Одна из наиболее сложных и вместе с тем относительно распространенных в судебно-следственной практике комплексных экспертиз – психолого-психиатрическая, необходимая, в частности, для решения вопроса о наличии или отсутствии у несовершеннолетнего отставания в психическом развитии, наличии у лица, привлекаемого к уголовной ответственности, состояния аффекта, а также во многих иных случаях, когда исследование субъективной стороны состава преступления и личности обвиняемого (подсудимого) представляет значительную сложность. Все чаще назначаются и комплексные сексолого-психиатрические экспертизы, организация производства которых детально регламентируется Инструкцией по организации судебно-психиатрической экспертизы в государственных психиатрических учреждениях (утверждена приказом Министерства здравоохранения и социального развития Российской Федерации от 30.05.2005 № 370).

Порядок назначения и производства комиссионной и комплексной экспертиз регулируется статьями 21 и 23 Федерального закона от 31.05.2001 «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации».

При назначении межведомственных комплексных экспертиз в соответствии с Инструкцией об организации производства комплексных экспертиз в СЭУ СССР от 22.07.1986 в её назначении должно быть указано, каким судебно-экспертным учреждениям поручается ее производство и какое является ведущим.

Итогом производства судебной экспертизы является заключение эксперта, которое на основании проведенных исследований с учетом их результатов эксперт или комиссия экспертов дает в письменном виде. Подписи эксперта или комиссии экспертов удостоверяются печатью судебно-экспертного учреждения или эксперта.

Сведения, которые должны быть отражены в заключении эксперта или комиссии экспертов, подробно изложены в статье 204 УПК РФ и статье 25 Федерального закона Российской Федерации от 31.05.2001 № 73-ФЗ «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации».

Материалы, иллюстрирующие заключение эксперта или комиссии экспертов, прилагаются к заключению и служат его составной частью. Документы, фиксирующие ход, условия и результаты исследований, хранятся в государственном судебно-экспертном учреждении. По требованию органа или лица, назначивших судебную экспертизу, указанные документы предоставляются для приобщения к делу.

Типичные ошибки процессуального характера, связанные с неправильным оформлением заключений судебной экспертизы:

— нарушение процедуры предупреждения эксперта об уголовной ответственности за дачу заведомо ложного заключения;

— отсутствие сведений об экспертах, производивших экспертизу: их образовании, экспертной специальности, стаже экспертной работы и прочее;

— отсутствие исследовательской части заключения как таковой;

— отсутствие в заключении подробного описания объектов, представленных на экспертизу;

— отсутствие подробного описания технологии экспертного исследования, включающей рекомендованную (сертифицированную) экспертную методику, а если таковой не имеется, ссылок на научную литературу, содержащую рекомендации по исследованию подобных объектов;

— отсутствие описания осуществленных экспертных экспериментов и условий их проведения;

— отсутствие синтезирующей части в заключениях комиссионных и комплексных экспертиз;

— отсутствие выводов эксперта и их собственноручных подписей;- подписание экспертом частей заключения, которые выполнены без его участия другими экспертами, и др.

В соответствии с пунктом 3 части 2 статьи 74 УПК РФ заключение и показания эксперта являются доказательствами по уголовному делу, которые, как и все иные доказательства, согласно статье 240 УПК РФ подлежат непосредственному исследованию в судебном заседании (за исключением случаев, предусмотренных разделом 10 УПК РФ — «Особый порядок судебного разбирательства»).

Экспертное заключение по уголовному делу является доказательством при условии, что экспертиза назначена уполномоченным должностным лицом, в производстве которого находится уголовное дело, и произведена на основе правоотношений, основанных на нормах УПК РФ. Экспертиза, имевшая место по инициативе обвиняемого или его защитника, потерпевшего, даже если она произведена в государственном экспертном учреждении, доказательством не является (определение Конституционного Суда Российской Федерации от 04.03.2004 об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина А.В. Проня).

Заключение эксперта по форме вывода может быть:

б) вероятностным (положительным или отрицательным), когда эксперт не может категорически ответить на поставленные вопросы, но по совокупности определенных признаков высказывает обоснованное предположение по этому поводу;

в) констатирующим невозможность решить поставленный вопрос, поскольку он выходит за пределы специальных знаний эксперта или недостаточно информации, которую эксперту предоставил орган расследования или суд.

Вопрос о доказательственном значении заключений судебных экспертов с вероятными выводами является одним из наиболее дискуссионных и имеет важное практическое значение.

Причинами вероятных выводов могут быть:

— недостаточная совокупность совпадающих или различающихся признаков, позволяющих прийти к категорическому выводу;

— недостаточно полное или неправильное изъятие объектов, предоставляемых на экспертное исследование;

— ограниченный объем, например, в почерковедческой экспертизе рукописного материала в исследуемом документе;

— простота выполнения исследуемого рукописного текста или подписи;

— недостаточный объем сравнительного материала (при условии возможности получить дополнительный сравнительный материал);

— слабая методическая база методики экспертного исследования и другое.

Рассмотрим, к примеру, уголовное дело в отношении М., П. Органами предварительного расследования М., П. обвинялись в совершении ряда краж чужого имущества из автомашин. В качестве доказательств по факту краж суду представлены два диска с видеозаписью с камер видеонаблюдения, установленных в местах совершения преступлений. Подсудимые свою причастность к совершению краж отрицали, утверждали, что на представленных видеозаписях изображены не они. По ходатайству подсудимого М. назначена судебная портретная экспертиза, для производства которой представлены видеозаписи и CD-диск с фотографиями подсудимых. Перед экспертом поставлен один вопрос: одно или разные лица изображены на видеозаписях с камер видеонаблюдения, имеющихся в материалах уголовного дела, и на фотографиях, представленных на CD-диске, произведенных в судебном заседании, с изображением М. и П. Вывод эксперта — на видеозаписях с камер видеонаблюдения, имеющихся в материалах уголовного дела, и на фотографиях, представленных на CD-диске, произведенных в судебном заседании, с изображением М. и П., вероятно, изображены одни и те же лица. Вывод дан в вероятной форме по причине, указанной в исследовательской части, в которой сказано, что изображения мужчин на кадрах, полученных из сравнительной записи, имеют явное сходство по отдельным признакам (сходство прослеживается в строении черепа и линии роста волос, характерных чертах лица, форме носа) с кадрами, взятыми из видеозаписи. Тем не менее, изображения с кадров исследуемой записи имеют низкую детализацию, по которой не может быть проведена идентификация методами портретной экспертизы. Таким образом, по этим и другим изображениям провести опознание не представляется возможным, однако нельзя отрицать имеющегося сходства изображения объекта «М1» на исходной записи и П. — на сравнительной записи, а также объекта «М2» и М.

Необходимо помнить, что вероятный вывод судебного эксперта подлежит обязательной проверке, в результате чего он может быть подтвержден или опровергнут.

В целом следует иметь в виду, что вывод судебного эксперта, на каком бы прочном научном фундаменте он не был основан, в том числе и сделанный экспертом в категорической форме, как и любое доказательство, подлежит обязательной критической оценке со стороны лиц, назначивших судебную экспертизу, прежде, чем стать доказательством. Согласно части 2 статьи 17 УПК РФ никакие доказательства не имеют заранее установленной силы, а статья 88 УПК РФ регламентирует, что каждое доказательство подлежит оценке с точки зрения относимости, допустимости и достоверности. В отношении судебной экспертизы в постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 21.12.2010 г. № 28 подчеркивается, что заключение судебного эксперта не имеет заранее установленной силы, не обладает преимуществом перед другими доказательствами и, как иные доказательства, оценивается по общим правилам в совокупности с другими доказательствами.

Регламентируя оценку судами заключения судебного эксперта, Пленум не дает разъяснений, какое значение имеют вероятные заключения судебного эксперта как доказательства. В предыдущем постановлении Пленума Верховного Суда СССР от 16.03.1971 г. № 1 «О судебной экспертизе по уголовным делам» в пункте 14 определялось, что «вероятное заключение эксперта не может быть положено в основу приговора».

Изучение постановлений Пленума Верховного Суда Российской Федерации показало, что в них отсутствуют прямые указания на то, что вероятные заключения судебных экспертов не могут быть использованы в уголовном судопроизводстве для установления истины по делу.

Говоря об оценке заключения эксперта как доказательства по уголовному делу, необходимо также иметь в виду, что:

— следует учитывать квалификацию эксперта, выяснять, были ли ему представлены достаточные материалы и надлежащие объекты исследования;

— для оказания помощи в оценке заключения эксперта и допросе эксперта по ходатайству стороны или по инициативе суда может привлекаться специалист, который дает разъяснения в форме устных показаний или письменного заключения;

— оценка заключения эксперта может быть оспорена только вместе с приговором или иным итоговым судебным решением при его обжаловании в установленном законом порядке.

При назначении и производстве судебных экспертиз по уголовным делам должны неукоснительно соблюдаться требования закона и нормативных актов, определяющих организацию, сроки, порядок производства отдельных видов экспертиз, поскольку это имеет большое значение для установления фактических обстоятельств дела, правильного и своевременного его разрешения и вынесения судом в соответствии с требованиями статьи 7 УПК РФ законного, обоснованного и мотивированного решения.

Заключение эксперта - представленные в письменном виде содержание исследования и выводы по вопросам, поставленным перед экспертом лицом, ведущим производство по уголовному делу, или сторонами (ч. 1 ст. 80 УПК РФ).

Судебная экспертиза назначается в случаях, когда для установления обстоятельств, имеющих значение для дела, необходимы специальные знания. Специальными являются знания, выходящие за рамки общеобразовательной подготовки, житейского опыта и требующие особой подготовки, профессиональных навыков. Специальные познания могут относиться к любой сфере человеческой деятельности: науке, технике, искусству, ремеслу.

Заключение эксперта, в отличие от показаний, дается в письменном виде, оно не имеет никаких преимуществ пред другими доказательствами и подлежит обязательной проверке и оценке по общим правилам. На каких бы точных данных ни был основан экспертный вывод, он не может считаться обязательным для следствия или суда.

Процесс оценки экспертного заключения состоит из нескольких последовательных стадий. Проверка соблюдения требований закона при назначении экспертизы, которая заключается в выяснении ответа на следующие вопросы.

• 1. Компетентен ли эксперт в решении поставленных ему задач и не вышел ли он за пределы своей компетенции? При проведении экспертизы частным экспертом его выбор осуществляется следователем или судом, вопрос о компетентности судебного эксперта решается при его назначении.
• 2. Не проведена ли экспертиза лицом, подлежащим отводу по основаниям, перечисленным в процессуальном законе?
• 3. Соблюдены ли права участников процесса при назначении и производстве экспертизы?
• 4. Не нарушен ли процессуальный порядок при получении образцов для сравнительного исследования и фиксация в соответствующем протоколе?
• 5. Соблюдена ли процессуальная форма заключения эксперта и налицо ли все требуемые для нее реквизиты? Отсутствие какой-либо из частей заключения эксперта затрудняет или делает невозможной оценку заключения.

Вместе с тем нельзя игнорировать и специфику заключения эксперта по сравнению с другими видами доказательств, сложность его оценки для лиц, не обладающих соответствующими специальными знаниями. Оценка заключения эксперта включает в себя, прежде всего, установление его допустимости как доказательства. Необходимым условием допустимости заключения эксперта является соблюдение процессуального порядка назначения и проведения экспертизы. Нужно иметь в виду, что экспертному исследованию могут быть подвергнуты только объекты, которые надлежащим образом процессуально оформлены. В случае нарушений, влекущих их недопустимость, заключение эксперта также теряет доказательственную силу. И наконец, следователем и судом должны быть проверены правильность оформления заключения эксперта, наличие в нем всех необходимых реквизитов.

Необходимым элементом (и способом) оценки заключения эксперта является сопоставление его с другими материалами дела. Бывает, что заключение по своему содержанию нареканий не вызывает, но противоречит другим имеющимся в деле доказательствам. В таких случаях оно подлежит особо тщательной проверке.

В качестве основных критериев допустимости заключения эксперта в качестве доказательства должна быть признана совокупность диалектически взаимосвязанных между собой условий, в частности, если: соблюден процессуальный порядок назначения и проведения экспертизы; экспертиза назначена и проведена уполномоченными на то лицами; представленные в распоряжение эксперта объекты, предметы, сравнительные образцы изъяты с соблюдением уголовно-процессуального закона; при назначении, проведении и приобщении данных экспертизы к материалам дела не ущемлены права потерпевшего, подозреваемого, обвиняемого, защитника; эксперт предупрежден об уголовной ответственности за дачу заведомо ложного заключения; акт экспертизы содержит все необходимые реквизиты, научные обоснования выводов, которые не выходят за рамки компетенции экспертов; содержание описательной части и имеющиеся в ней выводы соответствуют выводам заключительной части экспертизы.

Отталкиваясь именно от этих составляющих, и следует определять критерии недопустимости заключения эксперта в качестве доказательства по уголовному делу, четко различая, с какой именно группой процессуальных нарушений или упущений мы имеем дело в каждом конкретном случае.

Судебная экспертиза может быть назначена только после выполнения следственных действий, удостоверяющих факт появления объектов исследования, а также образцов для сравнительного исследования. Нарушения этих требований приводит к признанию недопустимыми полученных доказательств, в том числе и заключений эксперта.